Сообщений в теме: 27

[Дмитрий С]

Долго думал, куда же разместить данную информацию. И решил сюда. Во первых, пусть будут вместе: корабли, самолеты... А во вторых... корабли, они как люди - каждый со своим характером, своей историей, своей судьбой.

Наверное, нет в нашем отечестве корабля, более знаменитого, чем легендарный крейсер «Аврора». Вот с него мы и начнем нашу небольшую экскурсию по кораблям Советского Союза.
Крейсер был заложен в 1897 году в Санкт-Петербурге на судостроительном заводе Новое Адмиралтейство, и 11 (24) мая 1900 года спущен на воду. Корабль имел водоизмещение 7130 тонн и мог развивать скорость до 20 узлов. Вооружение крейсера со временем менялось, и по состоянию на 1917 год Аврора имела: 14 шестидюмовых орудий системы Канэ, 6 зенитных пушек системы Лендера калибра 76,2 мм и 3 торпедных аппарата калибра 381, два из которых были подводными и располагались по бортам, а один – надводным, и расположен был в носу. По конструкции «Аврора» относилась к бронепалубным крейсерам, то есть, имела бронированную палубу для защиты от огня противника и не имела бортовой брони. В 1903 году аврора введена в строй в состав Балтийского флота.
Первый боевой поход «Авроры» начался в 1904 году в в составе Второй Тихоокеанской эскадры под командованием адмирала Рожественского. В 1905 году крейсер принял участие в Цусимском сражении. В результате боя погиб командир крейсера, капитан 1-го ранга Е.Р. Егорьев. Протрет Егорьева, обрамленный в фрагмент бортовой обшивки, пробитой японским снарядом, и сейчас находится в экспозиции музея. В 1906 году «Аврора» вернулась на Балтику, закончив этим свой первый поход. Впоследствии, крейсер использовался в качестве учебного корабля Морского Корпуса.
В составе старого царского флота «Аврора» совершила еще два дальних похода. И вот наступил год решающий, год 1917…
28 февраля экипаж крейсера переходит на сторону восставшего народа и поднимает над кораблем красный флаг – флаг революции! Большая часть команды сходит на берег, что бы присоединиться к революционерам. В октябре того же года «Аврора», решением Центрального Комитета Балтийского флота (ЦентроБалта), остается в Петрограде, несмотря на решение Временного правительства. В ночь на 25 октября команда крейсера, по решению Военно-революционного комитета Петросовета, захватила и свела Николаевский мост. В 21 час 40 минут 25 октября по команде комиссара А. В. Белышева комендор Е. П. Огнев произвел холостой выстрел из 6-дюймового носового орудия, послуживший сигналом к штурму Зимнего дворца - последнего оплота буржуазного Временного правительства. Радиостанция крейсера передала подписанное В.И. Лениным воззвание «К гражданам России», возвестившее миру о победе пролетарской революции.

Аврора во время революции.

В начале 20-х годов «Аврора» вновь вводится в строй в качестве учебного корабля. И вновь начинаются походы. В июле 1924 года Учебные корабли «Аврора» и «Комсомолец» совершают переход вокруг Скандинавии, впервые после революции.

Но на этом боевая биография крейсера революции не заканчивается. В 1941 году наша Роднина подверглась нападению фашистской Германии. И хотя весь период блокады «Аврора» простояла в гавани Ораниенбаума, ее экипаж принимал участие в героической обороне Ленинграда. Ее шестидюймовые пушки были сняты, и установлены на Вороньей горе. Отсюда комендоры «Авроры» вели огонь по гитлеровским частям, прикрывая город. В память о доблестных моряках на Вороньей горе установлен памятник. "На рубеже от Вороньей горы до Киевского шоссе в сентябре 1941 года занимала позицию батарея из 9 орудий, снятых с крейсера "Аврора", стойко защищая город Ленина от фашистских захватчиков" – гласит надпись на памятнике. 400 моряков крейсера помогли отстоять город от агрессора. Память их не угаснет в наших сердцах.

Памятник авроровцам на Вороньей горе.

Сама же «Аврора» сильно пострадала от бомбежек и села на грунт. В июле 1944 года корабль снимают с грунта и ставят в ремонт. В 1948 году «Аврора» встала на вечную стоянку у Петроградской набережной города Ленинграда, и до 1956 года являлась учебной базой Ленинградского Нахимовского училища, расположенного на той же набережной. А с 1956 года на крейсере «Аврора» открыт филиал Центрального Военно-морского музея.
В середине 80-х годов прошлого века был произведен капитальный ремонт «Авроры». Крейсеру вернули его первоначальный облик. Конечно, многое восстановить не удалось. Но очень многое во внешнем виде корабля приблизило его к той «Авроре», что произвела исторический выстрел 25 октября 1917 года.
В конце хочу затронуть одну неприятную но, тем не менее, важную тему. Дело в том, что последний ремонт послужил толчком к распространению всяческих слухов о том, что «Аврора» дескать не настоящая, это подделка, настоящую утопили… и тому подобное. Лично я насчитал уже ЧЕРЫРЕ якобы затопленных «Авроры». И во многих случаях эта информация сопровождается даже фотографиями. Вот только ни размеры, ни обводы корпуса не соответствуют самому крейсеру. Что действительно имело место, так это замена днища, сильно пострадавшего за столь долгое для корабля время. Так что – не верьте слухам досужным. Тот корабль, который стоит на вечной стоянке у Петроградской набережной – настоящий крейсер «Аврора», Крейсер Революции, Корабль №1 Флота Советского Союза!

Аврора в наши дни.

По материалам с различных ресурсов сети, выложенных в открытом доступе.

Официальный сайт музея "Крейсер "Аврора"

Сайт посвященный истории крейсера "Аврора"

Исторический очерк о крейсере "Аврора"

[HomoCosmicus]

Пора бы Авроре снова выстрелить!

[Африканец]

Подвиг "Александра Сибирякова"

Ледокольный пароход "Александр Сибиряков" был построен в Великобритании для зверобойного промысла в Арктике в 1909 году и назывался "Беллавенчур". Россия приобрела судно в Первую мировую войну, портом его приписки стал Архангельск. Новое имя ледокол получил в честь русского золотопромышленника и исследователя Александра Михайловича Сибирякова – энтузиаста освоения Сибири и Арктики. Много рейсов совершил ледокольный пароход в Баренцевом, Белом и Карском морях.
В 1932 году впервые в истории освоения Арктики он прошел без зимовки в одну навигацию весь Северный морской путь. В 1941-1942 годах под названием "Лед-6" он продолжал заниматься своим обычным делом – снабжением полярных станций и сменой зимовщиков. Входил в состав ледокольного отряда Беломорской военной флотилии. Водоизмещение 3200 тонн, численность экипажа – 84 человека. Скорость – до 12 узлов, вооружение: два 76 мм и два 45 мм орудия, а также пулеметы.

В годы Великой Отечественной войны еще более возросло значение Северного морского пути. По великой арктической магистрали шли с востока на запад караваны судов с военными груза ми для фронта.
Фашистское командование отлично понимало роль Северного морского пути и разработало специальную операцию по срыву советских перевозок в Арктике. Она получила название "Вундерланд" ("Страна чудес"). Предусматривалось, что в операции примут участие 7 подводных лодок, эскадренные миноносцы и авиация для обеспечения рейдов 2х линкоров - "Адмирал Шеер" и "Лютцов".
Три из семи лодок должны были поддерживать непосредственную связь с рейдерами, производить для них ледовую разведку, отвлекать внимание сил Северного флота в районе южной оконечности Новой Земли, остальные четыре - прикрывать рейдеры с запада, т.е. от советских ВМС, если они пойдут от Кольского полуострова на перехват.
Эсминцам отводилась скромная роль охраны линкоров при переходе через зону активной деятельности кораблей Северного флота и сил союзников.

СПРАВКА: "Адмирал Шеер" принадлежал к серии германских кораблей, получивших название "карманных" линкоров. По официальной классификации, как и "Лютцов", это был тяжелый крейсер. Германия планировала использовать их в качестве рейдеров, то есть кораблей, которые могут вести самостоятельные боевые действия на морских и океанских путях. Построенный в 1939 году линкор "Адмирал Шеер" имел полное водоизмещение 13700 тонн. Численность экипажа - 926 человек. Скорость - 26 узлов. Толщина брони – от 76 до 178 мм. Вооружение: 6 орудий 280 мм, 8-150 мм, 6 зенитных 105 мм, 8 зенитных 47 мм, 8 торпедных аппаратов.

До прихода на Север "Адмирал Шеер" имел уже большой "опыт" нападения на безоружные корабли: он потопил 19 судов общим водоизмещением 137 тысяч тонн.
Так как линкор "Лютцов" был поврежден и ремонтировался, операцию "Вундерланд" начал только один корабль.
"Адмирал Шеер" продвигался на восток вдоль кромки льдов. 20 августа состоялась встреча с немецкой ПЛ "U-251". Но сведений о движении советских конвоев, которые от нее ожидали, ее командир Тимм не имел.
Командир линкора "Адмирал Шеер" капитан 1 ранга В. Меедсен-Болькен принимает решение идти на юг, в то же время с палубы корабля поднимается для разведки гидросамолет. В конце дня пилоты сообщили, что обнаружен конвой из девяти судов.
Линкор пошел наперерез конвою и занял удобную для атаки позицию. По расчетам Меедсен-Болькена, жертва должна была попасть в ловушку часов через 8 - 10. Все 28 орудий рейдера по первому сигналу готовы были открыть огонь, 8 торпедных аппаратов - выпустить свой смертоносный груз… Казалось, караван обречен. Но время шло, а судов не было видно. В чем дело? Может быть, летчикам в тумане караван померещился? Но караван движется. Об этом свидетельствует радиоперехват: суда где-то недалеко.
На другой день утром гидросамолет вновь вылетел на разведку. Но… караван не нашел. Дело в том, что караван двигался не на запад, а на восток. Таким образом, он не приближался к рейдеру, а уходил от него.
22 августа от командования из Норвегии было получено сообщение о другом конвое из девятнадцати судов и четырех ледоколов, который идет на запад.
А 23 августа самолет обнаружил 10 судов, стоявших на якоре.
Меедсен-Болькен опасался, что изменится ветер, и корабль будет заперт льдами, боялся получить отпор со стороны советских судов, так как транспорты имели по одной - две пушки и пулеметы. Линкор маневрировал: то шел на восток, то на юг, то возвращался обратно, а когда нанесло на льды и рейдер зажало, на корабле поднялась настоящая паника.
Так продолжалось до 25 августа. Самолет-разведчик потерпел аварию и тогда командир фашистского линкора вздохнул с облегчением: теперь он имел все основания уйти в южную часть моря, свободную ото льда. Теперь его не упрекнут в бездеятельности, нерешительности или трусости. Теперь, без самолета, он "ослеп".
Во второй половине дня был замечен ледокольный пароход "Александр Сибиряков". Один? Теперь нечего стесняться… Прожектор на носу "Адмирала Шера" просигналил: "Кто вы? Куда вы следуете? Подойдите ближе!"…

…Утром 24 августа 1942 года "А. Сибиряков" покинул Диксон, на следующий день он шел в районе северо-западнее архипелага Норденшельда. Выйдя из бухты Диксон, ледокол должен был обойти острова, доставить на них снаряжение, продовольствие, топливо, срубы для двух домов, оборудование радиостанции, высадить четверых полярников на мыс Оловянный и сменить персонал станции на острове Домашнем…

В 11 часов 47 минут 25 августа с ледокола увидели военное судно, семафором требующее сообщить "состояние льда в проливе Вилькицкого, где сейчас караван транспортов и ледоколов". Капитан ледокола старший лейтенант Анатолий Качарава запросил название и принадлежность судна.
Пираты вначале сообщили японское название, затем подняли флаг США и подтвердили требование. Не получив ответа, на рейдере подняли фашистский флаг и потребовали от экипажа ледокола спустить флаг и сдаться. В ответ на это требование прозвучали слова капитана "А. Сибирякова", обращенные к стоявшим на палубе членам экипажа: "Товарищи! Друзья! Корабль поднял фашистский флаг… Сейчас начнется бой. Покажем фашистским гадам, что значит доблесть советских людей. Умрем, но не сдадимся!" Начался неравный бой. Выстрелы с "А.Сибирякова" не причиняли вреда германскому крейсеру. Вначале снаряды даже не долетали до цели. Но и при сближении не пробивали брони крейсера.
Первый выстрел с "Адмирала Шеера" срезал мачту на ледоколе. Второй залп обрушился на корму и вывел из строя батарею. Артиллеристы были либо убиты, либо тяжело ранены, многих из них снесло в море. А крейсер продолжал вести прицельную стрельбу.
Когда упавшая фок-мачта порвала антенну и прекратилась связь, главстаршина Михаил Сараев под шквальным огнем вражеской артиллерии взобрался на мачту, соединил части антенны и дал тем самым ввести в строй основной передатчик. Командир орудийного расчета старшина Василий Дунаев посылал в сторону врага из раскаленного жерла пушки снаряд за снарядом до тех пор, пока не потерял сознание.
До последней минуты находился на посту старший механик Николай Бочурко, пока не выполнил последний приказ капитана: "Открыть кингстоны!" Капитан ледокола старший лейтенант Анатолий Качарава не покидал мостик до тех пор, пока осколки шрапнели не впились в его тело, и он не упал без сознания. После гибели капитана командование судном принял комиссар капитан 3 ранга Зелик Элимелах.
И члены экипажа, и военные моряки, и пассажиры, направлявшиеся на зимовку, - все проявили мужество в смертельной схватке с врагом. Самоотверженно помогала раненым молодой врач Валентина Черноус.
До последнего сокрушительного удара по радиорубке оставался на посту радист Анатолий Шаршавин. В 14 часов 05 минут связь с ледокольным пароходом оборвалась. "А. Сибиряков", потерявший ход, служил хорошей мишенью для мощной артиллерии линкора. Гибель судна надвигалась с каждой минутой, оно погрузилось в воду и стало быстро исчезать в морской пучине.
Последним скрылся под водой краснозвездный военно-морской флаг. До последней минуты у флагштока стояли старший механик Николай Бочурко и комиссар Зелик Элимелах - они ушли на дно вместе с кораблем.
Значительная часть экипажа и пассажиров погибли от снарядов и ожогов еще до потопления ледокола. Покинувших тонущее судно нескольких человек, державшихся на воде, гитлеровцы расстреляли из пулемета. Шлюпку с восемнадцатью безоружными, спасшимися с затонувшего судна, забуксировал под угрозой расстрела катер с "Адмирала Шеера".
Среди пленных были тяжелораненые и с сильными ожогами. Начались допросы, не давшие фашистам никаких сведений, издевательства, тяжелые годы в концлагерях. Многие не вынесли фашистского плена - умерли, либо были расстреляны.
Из 104 человек, находившихся на борту "А. Сибирякова" в том его последнем рейсе, только 14 услышали залпы победного салюта. Лишь одному из членов экипажа погибшего ледокола - машинисту Павлу Вавилову - удалось избежать плена. Когда Вавилов оказался в ледяной воде, он увидел полуразрушенный вельбот и взобрался на него. На разбитом боте с большим трудом он добрался до скалистого острова Белуха.

36 суток, питаясь лишь отрубями, случайно оказавшимися в шлюпке, и греясь у костра, прожил Вавилов на необитаемом арктическом острове. В костер пошла шлюпка, спасшая ему жизнь, а потом другое имущество, выброшенное волнами на берег с затонувшего корабля.
Сигнал тревоги - костер с острова - заметил известный полярный летчик, Герой Советского Союза Иван Иванович Черевичный, который и снял Павла Вавилов с острова. За этот подвиг член экипажа парохода "А.Сибиряков" был награжден медалью Нахимова.
… Германский линкор "Адмирал Шеер" не смог сорвать арктическую навигацию. Не принес ему победы и обстрел поселка на Диксоне. Караван советских судов продолжал путь по северным морям.
Возмездие настигло фашистского пирата перед окончанием войны, в апреле 1945 года, когда крейсер был потоплен в Балтийском море авиацией союзников.
Почти 66 лет прошло с тех пор, как объятый пламенем, изуродованный тяжелыми снарядами ледокольный пароход "Александр Сибиряков" скрылся в морской пучине, не спустив флага перед врагом. Проходя мимо острова Белухи, идущие ныне по Северному морскому пути корабли, приспускают флаг и салютуют гудками кораблю-герою и героям-морякам.

Вместо послесловия…

Академик Сергей Петрович Капица писал, что скорость познания мира резко увеличилась. Молодое поколение просматривает историю в режиме быстрой перемотки и по дороге теряет опыт предыдущих поколений.
Молодой актер Владимир Яглыч, сыгравший в фильме "Мы из будущего" главного героя, анализируя отклики о кинокартине, отметил: "Я с ужасом понял, что у нас уже успело вырасти поколение, которое всерьез считает, что во Второй мировой войне победили американцы…".
Данное обстоятельство вызывает не только разочарование и огорчение, но и тревогу, беспокойство за будущее России...

Материал подготовил Владимир ГАРДЖАЛА

Источник:http://www.gazetakol...u/2008/14/7.htm

[Африканец]

Эскадренный миноносец "Скорый"

История Российского Военно-Морского Флота неотделима от истории борьбы трудящихся России за свержение самодержавия, гнета помещиков и капиталистов. С особой силой эта связь выявилась в 1905-1907 годы, когда повседневная работа, проводившаяся партией большевиков на флоте, вызвала бурный рост революционного сознания военных моряков.
Первым массовым выступлением на флоте стал подвиг матросов-черноморцев, поднявших в июне 1905 года революционный флаг на броненосце «Князь Потемкин-Таврический». Менее чем через полгода вспыхнуло восстание на крейсере «Очаков», затем оно перекинулось на Балтику, где «к восстанию зовущий...» алый стяг был поднят на крейсере «Память Азова». Наконец революционная волна докатилась до Дальнего Востока: в октябре 1907 года там начались события, центром которых стал миноносец «Скорый».

* * *

Раннее утро 17 октября. В городе и порту тишина и безлюдье. Тускло мерцают редкие фонари, да порой слышится мерный цокот копыт казачьего разъезда. Тревожно. В бухте Золотой Рог у стенки строительного порта замерли узкие стальные тела миноносцев. На кораблях идет обычная приборка перед подъемом флага. Вдруг со стороны моря из предрассветной мглы выплыла лодка - на веслах двое штатских, на корме женщина. С дежурного миноносца «Бодрый» раздался зычный окрик командира, капитана 2-го ранга Кураша:
- На лодке! Ворочай обратно! Иначе прикажу стрелять!
- Хорошо, уйдем! Уйдем! - ответил звонкий женский голос и затем громче, что было мочи:
- Эй, на «Скором»! Дома ли Пойлов! - И лодка неспешно направилась мимо плавучих доков и крейсера «Аскольд» в глубь бухты, скрываясь за пеленой тумана.
На «Скором» у иллюминатора в носовом кубрике стоял крутолобый коренастый унтер-офицер. Это ему, Якову Пойлову, минно-артиллерийскому содержателю корабля и члену боевой организации революционеров, был адресован возглас. Яков узнал этот голос - он принадлежал Марии Масликовой, одной из немногих уцелевших руководителей военно-партийной организации. Непонятная для посторонних фраза означала, что пробил долгожданный час восстания.
Пойлов постоял у иллюминатора еще с четверть часа, затем достал из матросского рундука завернутый в промасленную тряпицу револьвер, проверил барабан и взвел курок. Сунув наган за поясной ремень и прикрыв его робой, Яков направился к командирской каюте. У двери Пойлов прислушался, постучал и, услышав: «Войдите!», распахнул дверь каюты. Перед ним стоял щеголевато одетый, уже готовый к подъему флага командир «Скорого» капитан-лейтенант Штер.
- Во имя революции, умри! - на одном дыхании выкрикнул Пойлов и в упор трижды выстрелил в офицера. Тот рухнул на пол каюты. Яков бросился к трапу, но дорогу ему преградил мичман Юхневич. Пойлов, не целясь, выстрелил, офицер упал... Выскочив на палубу, Пойлов в несколько прыжков оказался на ходовом мостике и вновь трижды выстрелил - для посвященных это было сигналом к началу восстания.
- Товарищи! - закричал Пойлов, обращаясь к матросам на миноносцах и на стенке порта. - Постоим за себя, довольно нам терпеть, довольно нас дурачили... Присоединяйтесь, скоро придет 12-й полк, все готово... Братцы, присоединяйтесь к нам...
Сейчас же с лодок и по сходням с берега на палубу «Скорого» поднялись вооруженные матросы и рабочие. Одной из первых на палубе очутилась Мария Масликова. На мачте «Скорого» взвился алый стяг. Почти одновременно красный флаг был поднят на мачте «Сердитого» и на миноносце «Тревожный».
Восставшие, стараясь не допускать излишнего кровопролития, дали возможность офицерам и примкнувшей к ним чести команды покинуть свои миноносцы. Но, уходя с «Бодрого», командир Курош стал стрелять в Пойлова, который был на «Скором». Завязалась перестрелка, в которой Курош был убит, а командир миноносца «Сердитый» Васильев тяжело ранен.
На «Сердитом» не оказалось ни воды, ни угля, ни провизии, и революционные моряки вынуждены были покинуть его. Этим тут же воспользовались те, кто не примкнул к восставшим. Они захватили миноносец и спустили красный флаг.
Вскоре группой, которую возглавил матрос Черепанов, на захваченном миноносце «Тревожный» был арестован и заперт в каюте командира лейтенант Оводов, у которого предварительно изъяли ключи от патронных погребов. Удачное начало воодушевило матросов. Они расставили вооруженные посты из надежных людей и отвели «Тревожного» от стенки. Комендорами был даже дан выстрел из носового орудия по зданиям порта...
Но затем обстановка изменилась: на середине бухты машинная команда «Тревожного», подстрекаемая кондукторами, разобщила штурвал с рулем и сумела вывести корабль к противоположной стороне бухты, управляя им лишь с помощью винтов. В итоге он уткнулся кормой в угольную площадку. С другой стороны бухты появился миноносец «Грозовой»; приблизившись к «Тревожному», он открыл по нему орудийную стрельбу. Восставшие были вынуждены оставить «Тревожный». Последним покидал корабль Черепанов. Но уйти ему не удалось: его сбили с ног, связали и затем выдали властям.
Узнав о восстании, комендант крепости генерал Ирман отдал приказ: «Минами и артиллерийским огнем с остальных судов потопить мятежные миноносцы. Командиру 12-го Восточно-Сибирского полка оказать необходимое содействие в подавлении мятежа. Крепостным батареям изготовиться к действиям против флота».
Во Владивостоке было объявлено осадное положение, к порту стягивались армейские части и полевая артиллерия.
Революционные моряки и рабочие возлагали большие надежды на самый сильный после крейсера «Аскольд» корабль флотилии - канонерку «Маньчжур»: матросы этой лодки накануне событий клятвенна заверяли, что они будут на стороне народа. Но когдо настал час выбора, взять в руки оружие они не решились. Правда, проявили твердость и мужество, дважды отказавшись стрелять по «Скорому». Даже прибытие на «Маньчжур» командира владивостокского военного порта Ферзена не повлияло на решение матросов. Пришлось командиру канлодки капитану 1-го ранга Радену приказать встать к орудиям и пулеметам офицерам и кондукторам.
Между тем революционный экипаж «Скорого», возглавляемый Пойловым и Масликовой, делал все возможное, чтобы придать движению широкий размах и наступательный характер. Передав по семафору призыв матросам и солдатам присоединиться к ним, моряки «Скорого» качали готовиться к сражению. Первым делом, несмотря на начавшийся обстрел, восставшие направили «Скорый» к казармам, надеясь привлечь к активной борьбе солдат и матросов. С красным флагом на мачте и андреевским на корме «Скорый» шел в глубь бухты, ведя яростный огонь на оба борта из орудий, пулеметов и винтовок. Комендорам «Скорого» удалось повредить казармы стрелкового полка, дом губернатора, здание военно-окружного суда, помещения мастерских порта.
Но одного героизма команды было явно недостаточно для успешного развития восстания. Решили с боем прорываться в море и по примеру потемкинцев уходить в один из иностранных портов.
Однако попытка выйти из бухты не удалась, и «Скорый» вынужден был принять неравный бой, окруженным со всех сторон. С обоих берегов по нему вели огонь стрелки, крепостная и полевая артиллерия, а с моря - канонерская ледка «Маньчжур», миноносцы «Смелый», «Грозовой» и «Тревожный». В общей сложности восставшему кораблю противостояло 28 орудий, 10 пулеметов и два полка стрелков.
Более часа продолжалось героическое сражение. «Скорый» был буквально изрешечен снарядами. Три из них один за другим попали в кочегарку и машинное отделение, вызвав взрыв парового котла. Мало кто из кочегаров и машинистов уцелел в раскаленном аду... Были убитые и раненые и среди палубной команды. Самой тяжелой для экипажа утратой стала гибель Якова Пойлова.
Ведя неравный бой, команда «Скорого» поначалу еще надеялась на помощь с берега. Но верные правительству войска действовали без промедления: они оцепили флотские казармы. Нашлись, правда, смельчаки, стрелявшие по офицерам, руководившим обстрелом миноносца, но помощь такого рода повлиять на события не могла...
На исходе боя одним из разорвавшихся снарядов заклинило руль «Скорого». Корабль круто развернуло к набережной, и он приткнулся к берегу между зданиями Окружного и Военно-Морского судов.
Когда на миноносец ворвались жандармы и солдаты стрелкового полка, первой, кого они увидели, была тяжело раненная Мария Масликова. Удар жандармского приклада оборвал ее жизнь.
Вскоре во владивостокском нелегальном журнале «Восход» появился бесхитростный рассказ очевидца тех трагических событий: «Солдаты озверели. Связанных матросов они били прикладами, добивали раненых, издевались над убитыми, попирая их ногами, следуя во всем своему начальнику, который не решался сражаться с живыми, проявляя свою храбрость над убитыми и ранеными, топча их ногами и ударяя нагайкой; но и с живыми обращались не лучше, чем с мертвыми, когда их, связанных, сводили с миноносца, солдаты подгоняли их прикладами, а упавших топтали ногами».
Только шестерым революционерам со «Скорого» удалось скрыться. Их спрятал рабочий Крюков. Через несколько дней всю шестерку удалось переправить на пароходе в Маньчжурию.
7 октября, сразу же после подавления восстания, Владивосток был объявлен на осадном положении. В городе начались массовые обыски и аресты. Комендант крепости закрыл Народный дом, большую часть газет, выслал из Владивостока ряд «вредных лиц», а также «безработный и беспаспортный люд». В тот же день по приказанию коменданта крепости работы в порту были закрыты и все рабочие рассчитаны.
Дознание и следствие было возложено на военного прокурора Приморского края генерала Игнатьева. По окончании следствия Военно-Окружному суду было предано 115 человек из состава минного батальона и 135 матросов Сибирского флотского экипажа и судовых команд.
Уже 22 ноября 1907 года суд вынес приговор первой группа из 60 матросов, непосредственно участвовавших в восстании на «Скором»: к смертной казни - 20 человек, к бессрочной каторге - троих, а остальным суд определил в общей сложности 196 лет каторги и 42 года заключения в арестантских ротах.
Очевидцы расправы над революционными матросами рассказывали впоследствии, что ночью часть моряков Сибирского экипажа разбудили и приказали одеться, а затем вывели на плац и повели и месту казни осужденных. Там уже стояли столбы - по количеству приговоренных, перед каждым столбом была вырыта свежая яма.
Скоро привезли осужденных. Некоторые из них пели революционные песни. На смертников надели белые саваны и привязали к столбам. Перед ними выстроили взвод 12-го полка... Офицер внимательно оглядел подневольных свидетелей казни и предупредил, что за сочувствие экипаж может постичь та же участь. Прозвучал смертный приговор и команда: «На изготовку!» Офицер взмахнул шашкой, раздался залп...
Восстание на «Скором» стало последним вооруженным выступлением первой русской революции 1905-1907 годов. Несмотря на героизм матросов и рабочих, оно завершилось неудачно, и залпы «Скорого» стали прощальным салютом революционным бурям. Впрочем, расставание с ними оказалось недолгим. До исторического выстрела «Авроры» оставалось всего десять лет...

П. ВЕСЕЛОВ

Источник: http://www.hobbyport...hips/skoryj.htm

[Flanker]

Перегудов Владимир Николаевич

Перегудов Владимир Николаевич - начальник и главный конструктор Специального конструкторского бюро № 143 (СКБ-143), капитан 1 ранга.

Владимир Николаевич Перегудов родился 28 июня 1902 года в городе Балаково Саратовской области. Из крестьян. Русский.

В годы гражданской войны в составе комсомольского отряда боролся с бандами, затем был секретарем чрезвычайной следственной комиссии в Балакове.

С 1921 года – в Военно-морском флоте. Окончил курсы подготовки командного состава Балтийского флота, в 1926 году – Военно-морское инженерное училище имени Ф.Э. Дзержинского. В 1926 – 1927 годах Перегудов служил старшим военпредом морских сил Балтийского моря, ремонтным механиком на линкоре «Октябрьская революция».

В 1930 году В.Н. Перегудов окончил Военно-морскую академию.

С 1930 года - инженер секции подводного плавания в Научно-техническом комитете (НТК). Был участником создания и испытаний подводных лодок различных проектов, включая большие и средние дизельные подводные лодки типов «Д», «Щ», «С», «К». В июле 1932 года Владимир Николаевич Перегудов назначен старшим инженером отдела проектирования подводных лодок НИВК УВМС РККА. В 1934 году он был временно откомандирован в специальное КБ, созданное при германской фирме «Дешимаг» для проектирования подводных лодок IX серии (типа "Н", впоследствии "С"). В мае 1935 года В.Н.Перегудов возвратился в НИВК начальником секции, а с апреля 1936 г. — начальником отдела проектирования ПЛ.

Необоснованно репрессирован в декабре 1937 года, находился в тюрьме под предварительным следствием, освобождён летом 1938 года «за отсутствием вины». Однако некоторые другие арестованные вместе с ним работники НИВК были расстреляны.

В январе 1941 года В.Н.Перегудов назначен начальником корпусного отдела в Центральном конструкторском бюро № 18 (ныне ЦКБ «Рубин»). В 1943 – 1946 годах – главный конструктор средних дизель-электрических подводных лодок проекта 608.

В 1947 году возвратился в ЦНИИ-45 (так с 1939 г. стал называться бывший НИВК). Был начальником научно-исследовательского отдела и отдела судовых движителей. Главный конструктор дизельной подводной лодки проекта 613. Для ВМФ СССР и ряда других стран было построено 215 подводных лодок подобного проекта (самая крупная серия подводных лодок в СССР).

С апреля 1951 года Перегудов - заместитель директора ЦНИИ-45 по научной работе (ныне ЦНИИ имени академика А.Н.Крылова). В 1952 году Владимир Николаевич Перегудов назначен главным конструктором первой отечественной атомной подводной лодки типа "Кит" (проект 627). До апреля 1953 года за ним сохранялась должность заместителя директора ЦНИИ-45, однако затем он был освобождён от неё, чтобы полностью сосредоточиться на проектной работе.

Тогда, в апреле 1953 года, Перегудов назначен начальником и главным конструктором специально созданного для создания атомных подводных лодок СКБ-143 (в 1966 году переименовано в Союзное проектно-монтажное бюро машиностроения, с 1991 – в ЦКБ «Малахит»). Вплотную приступив к работе по проектированию атомной подводной лодки в 1953 году, Перегудов добился высоких темпов работ. Уже 24 сентября 1955 года состоялась церемония закладки атомохода (ему присвоили номер К-3). В августе 1957 года АПЛ К-3 была спущена на воду, с июля 1958 года – приступила к ходовым испытаниям. Успешно пройдя их под непосредственным руководством главного конструктора, в январе 1959 года первая советская атомная подводная лодка К-3 была принята в состав Военно-Морского флота СССР.

За выдающиеся заслуги в создании первой в СССР атомной подводной лодки и проявленный при этом трудовой героизм, указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 июня 1959 года капитан 1 ранга Владимир Николаевич Перегудов удостоен звания Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали "Серп и Молот".

Кроме К-3, за годы работы в СКБ-143 под руководством Перегудова велось проектирование первой отечественной АПЛ с жидкометаллическим теплоносителем (проект 645), первой отечественной АПЛ с крылатым самолетом-снарядом конструкции Ильюшина (проект 627А), первой отечественной АПЛ с баллистическими ракетами М.К. Янгеля (проект 639), первой малой скоростной автоматизированной титановой АПЛ (проект 705), многоцелевой атомной подводной лодки второго поколения (проект 671).

Годы напряженного труда не прошли даром. Перегудов тяжело заболел и в 1958 году по болезни был освобождён от должности начальника СКБ-143. В 1960 году он ушел и с должности главного конструктора СКБ, но продолжал трудиться в нём ведущим конструктором до конца жизни. Конструктор читал лекции по проектированию подводных лодок в Военно-морской академии, в военно-морских училищах и в Ленинградском кораблестроительном институте.

Выполнил серию научных исследований движения подводных лодок в вертикальной плоскости, по устойчивости формы цилиндрических оболочек, проанализировал причины аварий некоторых подводных лодок и предложил способы их предотвращения. Автор раздела по конструкции корпуса "Справочника инженера-подводника".

Наиболее выдающееся детище конструктора намного пережило своего создателя. Первая отечественная атомная подводная лодка К-3 «Ленинский комсомол» была выведена из боевого состава советского ВМФ только в 1988 году. За годы службы она находилась 14 115 часов на ходу и прошла 128 443 мили. Атомоход К-3 стал головным в серии АПЛ улучшенного проекта 627А (всего флоту поставлено 12 единиц). Советский Союз получил мощное оружие ракетно-ядерного сдерживания любого агрессора, которое внесло очевидный вклад в недопущение войны между двумя противоборствующими лагерями.

Лауреат Ленинской премии СССР, Государственной премии СССР.

Жил в городе-герое Ленинграде. В.Н. Перегудов скончался 19 сентября 1967 года. Похоронен на Серафимовском кладбище в Ленинграде.

Награжден двумя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны 2-й степени, орденом Красной Звезды, медалями

Его именем был назван танкер, ходивший по морям в 1970-1980-е годы. Приказом Главнокомандующего Военно-Морского Флота Российской Федерации от 20 января 1998 года судну контроля физических полей Северного флота присвоено имя «Владимир Перегудов». В память о выдающемся конструкторе на здании ЦКБ «Рубин» в Санкт-Петербурге открыта мемориальная доска (1994).

Источник: http://www.warheroes...p?Hero_id=10438

[Flanker]

Лунин, Николай Александрович

27 июня 1942г. радист подводной лодки "К-21" принял радиограмму из штаба Северного флота. Кораблю предписывалось выйти на боевую позицию для прикрытия группы судов союзного конвоя "PQ-17".
В районе острова Игней, куда немедленно направил лодку командир капитан 2 ранга Н.А.Лунин, ее догнало еще одно сообщение: на перехват конвоя движется фашистская эскадра во главе с кораблями "Тирпиц" и "Адмирал Шеер" - гордостью германского флота. Тут же из штаба последовал приказ: "Найти,атаковать и уничтожить!"

Благодаря действиям английской разведки многие детали предстоящей операции немцев перестали быть загадкой для советского военного руководства, однако точный маршрут следования двух линкоров и сторожевых эсминцев по-прежнему оставался неизвестным. Лунину предстояло самому отыскать немецкую эскадру. Но как? Помогла наблюдательность.

Каждое утро ровно в 8.00 вблизи острова Игней проносились немецкие самолеты-разведчики. Через восемь часов они прилетали сюда с повторным визитом. Проходила еще треть суток, и все, словно по расписанию, повторялось снова. К немецкой пунктуальности на "К-21" успели привыкнуть: трижды за сутки, ожидая появления авиации противника, лодка уходила на глубину. И вдруг что-то изменилась. Всего за четыре дня поисков "Тирпица" субмарина, шедшая в надводном положении, чтобы увеличить сектор обзора, обнаружила свыше полусотни немецких самолетов и сделала 48 срочных погружений. Фашисткая авиация стала просматривать район гораздо чаще, причем исключительно со стороны Альтен-фьорда. "Именно оттуда и следует ожидать появления эскадры", - справедливо предположил Лунин. После того как на карту были нанесены все пеленги на места обнаружения самолетов, точно установить сектор моря, в котором должен появиться противник, уже не составляло труда. Поэтому, когда днем 5 июля гидроакустик Сметанин доложил командиру о приближающемся шуме винтов, для Лунина это не было сюрпризом.

Первыми на горизонте показались миноносцы типа "Карл Галстер". Прошло не менее получаса, пока Лунин заметил за ними мачты линейных кораблей, а затем и кружившие над эскадрой немецкие самолеты "Арадо". Закамуфлированные черным, коричневым и серым цветами линкоры, по-видимому, в любую минуту ожидали нападения из-под воды. Они шли противолодочным зигзагом на значительной (около 23 узлов) скорости, головным был "Шеер". Из фронтального строя эскадра неожиданно перестроилась в кильватерную колонну, что в некоторой степени упрощало подводную атаку. "Попали в самую собачью свадьбу!" - воскликнул командир субмарины, отвернув лицо от перископа.

Решение пришло почти мгновенно: поднырнув под миноносцы, проникнуть в центр эскадры и атаковать линкор "Тирпиц". То, что Лунин остановил выбор именно на этом корабле, объяснялось просто. "Тирпиц", вошедший в строй в 1941г., был братом-близнецом прославленного "Бисмарка", которому удалось в неравном бою с многочисленной английской эскадрой потопить крейсер "Худ" и вывести из строя линкор "Принц Уэльский".

Линкор "Тирпиц" был сколь огромным (водоизмещение более 45000т, длина 243м), столь и мощным. Его артиллерийское вооружение составляли восемь дальнобойных 380-миллиметровых орудий главного калибра, двенадцать 150-миллиметровых противоминных торпедных аппаратов и сложной системой противоминной защиты. Неудивительно, что "Тирпицу", равно как и тяжелому крейсеру "Адмирал Шеер", дозволялось выходить в море лишь с личного разрешения фюрера. Для немцев потеря или даже повреждение такого корабля были сравнимы с проигрышем крупной боевой операции.

Никогда раньше Лунину не приходилось выполнять столь сложного маневрирования. При выходе на боевую позицию командир должен был постоянно учитывать противолодочный зигзаг эскадры. И вот уже "Тирпиц" на контр-курсе с лодкой, а до точки залпа - не более трех минут хода на 20-узловой скорости. В это мгновение на линкоре в который раз взвились сигнальные флажки: значит, сейчас он опять повернет, изменив курс. "Только бы не влево!" - загадывает желание Лунин, понимая, что в противном случае операция сорвется. Какая удача! Линкор повернул вправо, дистанция до него стала сокращаться еще быстрее. Но вот досада, курсовой угол линкора стал очень острым, всего 5-7 градусов. И вновь лодка маневрирует, чтобы как можно скорее привести "Тирпиц" под кормовой залп.

Лунин не отходит от перископа. Готово! Сейчас линкор прямо на визире. Тут же раздается командирская команда: "Аппараты - пли!" Акустик "К-21" слышит гулкие взрывы двух торпед, посланных в цель старшим матросом И.Жуковым. Шум винтов тотчас усиливается. Шумы перешли на кормовые углы. Теперь у Сметанина нет никаких сомнений в том, что враг торпедирован. Но когда лодка всплывает на поверхность, горизонт уже чист, лишь вдалеке маячит легкий дымок удаляющейся эскадры...
Позже английская разведка донесла: залп с "К-21" причинил "Тирпицу" серьезные повреждения, ремонт будет длительным и сложным. Только через 14 месяцев гигант "Тирпиц" смог снова выйти в море.

Николай Лунин родился в 1907г. в Одессе и рос среди моряков. Отец будущего подводника плавал сначала матросом, а потом боцманом на судах "Российского объединения пароходства и торговли", или, как его чаще называли, РОПИТа. С раннего детства прикипел Лунин сердцем к морю. А когда Николаю стукнуло двенадцать, его взяли юнгой в команду торгового парохода. Молодому матросу очень хотелось быть с морем на "ты", и в 1922г. Лунин поступает в Ростовское мореходное училище им.Седова. По окончании мореходки Николая направили на учебный парусник "Вега" - побнабраться опыта. Многое пришлось осваивать впервые, но очень скоро Лунин, поднявшись на капитанский мостик "Веги", сам становится наставником для молодежи. Семь лет проплавала "Вега" под командованием Николая Лунина. За плечами у теперь уже опытного капитана - множество рейсов по Черному и Азовскому морям, частые заходы в заграничные порты.

К началу войны Н.А.Лунин имел отличную репутацию командира-подводника - случай, тем более заслуживающий внимания, что военный стаж Николая Александровича был еще совсем невелик. В 1935г. Николай Лунин, вчерашний капитан черноморского торпедного флота, по специальному набору попадает в ВМФ. Накануне грядущих бурь будущего морского офицера направили на годичные Высшие курсы подводного плавания, где ему в сжатые сроки предстояло овладеть нелегким военным искусством подводника.

По окончании курсов, в апреле 1940г. Лунин принял под свое командование новую лодку - недавно сошедшую со стапелей "Щ-421". Экипаж субмарины тоже был молодым (многие из краснофлотцев служили по первому году), однако довольно скоро превратился в единую слаженную команду. К концу 1940г. субмарина прошла полный курс боевой подготовки, а за несколько месяцев до начало войты отличилась на учениях Северного флота.

Командование поставило перед Луниным сложную задачу - скрытно проникнуть в бухту, где находилась база "противника", и атаковать его корабли. Лунин сумел провести лодку в бухту такими узкостями, что она осталась незамеченной ни надводными кораблями, ни самолетами, ни береговыми наблюдателями. "Щ-421" беспрепятственно прошла на территорию базы и выпустила по целям положенное количество торпед.
Таким образом заявив о своем присутствии, лодка тут же легла на грунт, а когда "противник", потеряв надежду ее обнаружить, отказался от преследования, вернулась назад прежним путем, который считался рискованным даже для надводного корабля. Лунин действовал настолько профессионально, что даже в штабе усомнились в том, что лодка еще жива, вызвав аварийно-спасательный отряд на случай, если вдруг "щука" попросит помощи.

Началась война с финнами, и "Щ-421" отправилась в Баренцево море для несения дозорной службы.
С поставленной боевой задачей справились полностью - по возвращении домой экипаж лодки получил личную благодарность командующего флотом вице-адмирала В.П.Дрозда.

В первый же день Великой Отечественной войны Лунин вывел свою "щуку" на морские коммуникации противника, а к началу 1942г. на ее боевом счету числились четыре уничтоженных немецких транспорта. Второй военный год прошел тоже неплохо. Три потопленных грузовых судна общим тоннажем 24 тыс. тонн - и все за один зимний поход к берегам Норвегии. Военное руководство еще раз убедилось: Лунин воюет дерзко, с размахом, не боится рисковать, скор на решения, не чужд военной хитрости. В феврале 1942г. Военный Совет Северного флота представил капитан 3 ранга Н.А.Лунина к званию Героя Советского Союза, а его подводный корабль - к ордену Красного Знамени.
4 марта 1942 года друзья-краснофлотцы поздравляли Лунина с заслуженным повышением по службе.

С сегодняшнего дня он - командир большого подводногокорабля, крейсерской лодки "К-21". Осенью того же года Николаю Лунину предстоял поход в пролив Сере-Сунд. Здесь, на подходах к порту Гаммерфест, "К-21" должна была выставить минные заграждения. В ночь на 9 ноября Лунин незаметно провел лодку в пролив. Она подошла к берегу так близко, что матросы хорошо слышали лай собак у домика смотрителя маяка. Тут и поставили минную банку, которая быстро сделала свое дело. Ранним утром вахтенный командир А.Е.Носачев (он руководил ночной операцией) услышал оглушительный взрыв: это подорвался на мине и затонул крупный немецкий транспорт "Ригель".

В каких только переделках не побывала "катюша" Николая Лунина в горячем 42-ом. Успешно торпедированы семь вражеских кораблей, пять из которых затонули на глазах у командира лодки, оказана помощь гибнущей субмарине "Щ-402"... Но, пожалуй, самым эффектным боевым эпизодом того времени для "К-21" стала атака линкора "Тирпиц" в июле 1942г. Несмотря на то, что рана, нанесенная Луниным фашисткому линкору, не была смертельной, точный залп с "катюши" в корне изменил ситуацию в этом районе моря и даже приобрел определенную политическую окраску. Перехватив и расшифровав одну из радиограмм Лунина в штаб Северного флота, командование гитлеровского "кригсмарине" поняло, что по курсу следования эскадры расположились готовые встетить ее советские подлодки. Немцы предпочли не рисковать. Эскадра вернулась назад в норвежские шхеры. Так одним торпедным ударом Лунин спас остатки почти разгромленного фашистами конвоя "PQ-17", который англичане, как только до них дошла весть о выходе в море "Тирпица", бросили на произвол судьбы, фактически лишив охранения.

Как выяснилось позже, беззащитный "PQ-17" (в него входило 34 транспортных судна) должен был стать приманкой, на которую неминуемо попадется лучший фашистский линкор. Командование британского флота рассчитывало выманить "Тирпиц" подальше от норвежских берегов, а затем уничтожить его превосходящими силами. Первые попытки оказались неудачными, подготовка операции затянулась. Лунин опередил англичан: благодаря действиям "К-21" грозный линкор был надолго выведен из строя. А 23 октября 1942г. орен Красного знамени увенчал славные боевые дела лунинской подлодки.

В фервале 1943г., когда "К-21" находилась в очередном походе, в ее дизельном отсеке возник пожар, вызванный коротким замыканием электропроводки. Потушить пожар никак не удавалось. Командир подводного корабля приказал морякам покинуть аварийный отсек задраив переборки. Лодка оказалась в тяжелом положении: не имела хода и не могла погрузиться. А было это в Лоппском море, неподалеку от северного норвежского порта Тромс, занятого противником.

Лунин лихорадочно размышлял: "Что же делать? Очень скоро лодка станет удобной мишенью для немецкой авиации или сторожевиков. Ну, если уж суждено пропадать - так с музыкой!" Тотчас была объявлена боевая тревога, за несколько минут подготовлены к бою торпеды и артиллерия. Окончательное решение Лунина было таково: при нападении гитлеровцев драться до конца, а при необходимости взорвать корабль. Но погибнуть не пришлось. Моряки не только ликвидировали пожар, отремонтировали поврежденные механизмы, но и, как того требовала боевая задача, выставили минные заграждения и обеспечили высадку разведчиков в Тромсе. Заготовленная Луниным на самый худший случай радиограмма "Погибаю, но не сдаюсь" так и не поступила в штаб флота.

На подходах к порту Тромсе было очень оживленно: над "К-21" сновали десятки рыбацких мотоботов. Перископ можно было поднять на считанные секунды - только для того, чтобы уточнить свое местоположение. Когда стемнело, всплыли под самым носом у немцев, в двухстах метрах от берега. Расслабляться было некогда. Вскоре резиновая щлюпка с разведчиками, оружием и рацией, предусмотрительно запаянной мотористами лодки в жестяную банку из-под сухарей, направилась к берегу.

Опасный район покидали в надводном положении. Лунин был почти в том, что немцы, не допуская мысли о появлении врага в столь хорошо защищенной гавани, под покровом ночи примут лодку за свою. На мостик вынесли прожектор, включили ходовые огни. "К-21" взяла курс на юг. Довольно скоро замигал прожектор берегового немецкого поста. Отвечать надо было немедленно. "Просигналь им: "Наш характер тверный!" - не задумываясь, бросил Лунин матросу Ашурко. Ответ сигнальщика, по-видимому, удовлетворил немцев. Береговой пост замолчал. Почувствовав себя вольно, "К-21" проникла во вражескую базу - бухту Воген - и уничтожила торпедами четыре сторожевых катера вместе с причалами.

При назначении нового командира дивизиона подводных лодок выбор пал на капитана 2 ранга Николая Лунина. К тому времени (зима 1943г.) на счету "К-21" было 17 потопленных фашистских транспортов и боевых кораблей - больше, чем у любой другой североморской субмарины. Однако долго командовать дивизионом Лунину не пришлось - в марте 1944г. он становится слушателем Военно-морской академии. Но и за три месяца своего пребывания в должности комдива Лунин успел сделать многое. В дни подготовки к операции в районе между Тромсе и Варангер-фьордом он, лучший боевой практик, бессменно проводил тактические занятия с командованием своего дивизиона.

Николай Александрович Лунин окончил Военно-морскую академию уже после победы, в чине контр-адмирала. До выхода в запас (1962г.) Лунин занимал целый ряд командных должностей в соединениях подводных лодок и в центральном аппарате ВМФ. В декабре 1970 года адмирала Лунина - одной из самых ярких личностей, выдвинутых на передний фланг Великой Отечественной, - не стало.

Источник: http://submarine.id.ru/vek.php?1

[Flanker]

Иоселиани, Ярослав Константинович

Ярослав Константинович Иоселиани (29 февраля 1912, Лахири — 23 марта 1978, Тбилиси) — советский подводник, капитан 1 ранга, герой Советского Союза (16 мая 1944, Золотая Звезда № 3895).

Биография

Родился в горах Верхней Сванетии, вырос в интернате в Гаграх.

С 1934 на службе в ВМФ СССР.
В 1938 окончил Ленинградское военно-морское училище имени М. В. Фрунзе.
В 1940 — Высшие курсы подводного плавания.
С 1938 — штурман подводной лодки Щ-207 «Касатка» Черноморского флота.
В июне 1941 старший лейтенант Иоселиани — старший офицер новой ПЛ ЧФ Щ-203 «Камбала».
В июне 1942 назначен командиром подводной лодки «М-111» типа «Малютка».
С ноября 1942 по декабрь 1943 «М-111» совершила 11 боевых походов, торпедировала 12 судов, потопила 2 транспорта и лихтер врага (14 000 тонн).
В апреле 1944 в Великобритании принял командование ПЛ «В-4» «Советская Сванетия» (бывшая HMS Ursula (N59) постройки 1937-38) Северного флота.
В 1944—1945 «Сванетия» уничтожила один немецкий противолодочный корабль (UJ-1219).
Служил в ВМФ СССР до 1966.

Награждён орденом Ленина, 4 орденами Красного Знамени, орденами Нахимова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями.

Похоронен в пантеоне общественных деятелей в Сабуртало (Тбилиси).

Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Иоселиани

*******

11 МЕСЯЦЕВ ВОЙНЫ - 11 БОЕВЫХ ПОХОДОВ

Осенью 1943 года в Ставке зрели грандиозные планы разгрома крымской группировки немецких войск. На Перескопском перешейке и южнее Сиваша уверенно держал оборону 4-й Украинский фронт. А в это время Верховное командование подтягивало к Крыму свежие силы. Решительный удар по врагу готовился со стороны керченского плацдарма - именно сюда стекались дивизии Отдельной Приморской Армии.

Немецкое военное руководство, озабоченное донесениями своей разведки, оценивало обстановку в Крыму как неблагоприятную. Войска гитлеровцев оказалось полностью изолированными с суши, снабжение и связь с ними осуществлялись исключительно морским путем. Это вынудило немцев "поставить под ружье" весь свой наличный гражданский флот: в район Черного моря в спешном порядке стягивались новенькие 1300-тонные немецкие транспорты типа "КТ", вспомогательные суда, отозванные с Дуная, а тагже многочисленные военные трофеи. Чувствовалось, что Германия дорожит каждый грузовым судном, - немцы не поленились поднять со дна моря несколько крупных потопленных транспортов, отремонтировать их и снова ввести в строй.

Транспортные суда работали в жестком графике: перебрасывали пополнение и боевую технику в Крым и тут же уходили назад. Охранение конвоев было мощным. Фашистские транспорты шли в плотном окружении эскадренных миноносцев, сторожевиков, быстроходных тральщиков, катер-охотников и даже специальных самоходных барж. Но дойти до пункта назначения им удавалось далеко не всегда. Серьезной преградой на пути конвоев стали советские подлодки. Серьезной преградой на пути конвоев стали советские подлотки. Соединения подлодок на Черном море были не столь многочисленны, как, скажем, североморская подводная флотилия. Но немцем казалось, что в каждом квадрате моря их поджидает враг. Слишком часто достигали цели торпедные залпы черноморских субмарин - каждый второй вышедший в рейс немецкий транспорт отправлялся на дно, такая же судьба постигла примерно треть кораблей охранения конвоев. Первоочередная задача Черноморского флота - заблокировать немецкие морские коммуникации между портами Румынии, Болгарии и Крыма - была решена...

На румынскую Констанцу опускались сумерки. "Малютка" "М-111" под командованием капитана 3 ранга Я.К.Иоселиани медленно разворачивалась, собираясь покинуть маленькую, скрытую за мысом бухточку, в которой, как паказала предварительная разведка, не было ни единого вражеского судна. Неожиданно на горизонте замаячили два немецких катера-охотника, о чем тут же доложил командиру "М-111" гидроакустик И.Бордок. Оставляя за собой пенистые буруны, они неслись прямо на лодку. Очевидно, немцы обнаружили "малютку" с береговых постов и решили преследовать ее. Погрузившись на глубину, "М-111" начала маневрировать. Но стоит ли покидать район? Этот вопрос не давал покоя Иоселиани. Если немцы сосредоточили здесь противолодочные средства, значит, им есть что охранять от нападения субмарин. А потому командир "малютки" предпочел остаться в бухте.

Теперь "М-111" предстояла нелегкая задача - стать невидимой для противника, который все это время удерживал устойчивый гидроакустический контакт с лодкой. Сделать это можно было лишь одним способом - терпеливо ждать, пока катера начнут сбрасывать на "малютку" серии глубинных бомб, одну за другой. Тогда (авось пронесет!) взрывы бомб на считанные минуты заглушат шум винтов подводного корабля, и у Иоселиани появится какое-то время для совершения спасительного маневра.

Вышло не совсем так, как задумывалось. "Малютка", потерянная немецкими акустиками, легла на грунт с довольно тяжелыми повреждениями. Чтобы не упустить вражеский конвой, ремонтировались очень быстро. Наконец работа закончена и почти сразу же - такой долгожданный для Иоселиани доклад акустика:"Справа по корме шумы винтов больших кораблей! Расстояние более сорока кабельтовых". По приказу командира "М-111" немедленно начала всплытие. Но боевой пыл вскоре пришлось поумерить. До поверхности воды оставалось несколько метров, когда стали слышны странные звуки - будто барабанные палочки выстукивали дробь по корпусу подводного корабля. Нагрузка на двигатели резко возрасла, похоже, что-то мешало вращению винтов. Отключив электромоторы, подводная лодка снова пошла ко дну.

Глубина, на которой пришлось работать водолазам Терлецкому и Фомагину, была почти предельной. Задача усложнялась тем, что Иоселиани поставил экипажу очень жесткие сроки: ровно через час "М-111" должна быть полностью подготовлена к атаке, иначе, построившись в походный порядок, конвой выйдет из залива и тогда атаковать его будет невозможно. Шло время. То и дело немецкие катера-охотники проносились чуть ли не над самой лодкой, а от водолазов по-прежнему не было никаких известий.

Когда винты наконец удалось освободить от намотавшихся на них тросов, в резерве у Иоселиани оказалось не более двух десятков минут. Все предыдущие неудачи остались позади. Теперь "малютке" явно везло. Всплыв на поверхность, она оказалась неподалеку от вражеского транспорта, самого большого в конвое. Атака заняла лишь несколько секунд. Сраженный первыми же торпедами транспорт в буквальном смысле слова переломился пополам. Не дожидаясь очевидного финала, Иоселиани объявил срочное погружение.

После одержанной победы лодку ничто не удерживало в бухте. Всю ночь, постоянно меняя курс, субмарина пыталась уйти от преследования охотников. Получалось это с переменным успехом: иногда "малютке" удавалось заметно оторваться от немецких катеров, но куда чаще сброшенные преследователями глубинные бомбы рвались в каком-то кабельтове от нее. Иоселиани взял немцев измором: к восьми утра безуспешная охота за "М-111" наконец закончилась.


Ярослав Иоселиани 1912г. рождения - выходец из Верхней Сванетии, родины самой вольной из всех кавказских народностей, которая, по утверждению историков, никому не подчинялась даже в феодальные времена. Еще мальчиком Ярослав решил убежать из маленького горного селения Лахири, где было всего двадцать два двора. Правильнее сказать, двадцать две крепости. Столетиями Лахири только и делало, что оборонялось от непрошеных гостей. А потому в наследство каждая местная семья получала не дом - настоящий замок с монументальной башней и окнами-бойницами.

Школу жизни Ярослав Иоселиани проходил в Гаграх, в детском доме. Здесь же, в интернате, он сказал первое слово по-русски, получил среднее образование. Затем были годы учебы в Сухумском педагогическом институте. В 1934г. комсомольская путевка привела Иоселиани в Военно-морское училище им. М.В.Фрунзе. Осваивать морское искусство пришлось на севере России, в Ленинграде. Разве думал когда-нибудь молодой сван, что жизнь забросит его так далеко от родных гор?

На четвертый день войны Иоселиани, недавний выпускниу Высших специальных курсов подводного плавания, отправился в свой первый боевой поход помощником командира одной из подводных лодок Черноморского флота. Субмарина вернулась назад, не выполнив задания. Виноват в этом был только командир. Остерегаясь мелководья, он не разрешил подводить лодку близко к берегу, где наверняка скрывались немецкие корабли. Иоселиани, чуждый всякой боязни, остро переживал неудачу. Для себя он решил раз и навсегда:"Если сам стану командиром, сделаю все для того, чтобы труд личного состава корабля не пропал из-за моих нерешительных действий".

Первую свою лодку "М-111" капитан 3 ранга Ярослав Иоселиани получил в 1942-м. Поначалу друзья сомневались, стоит ли поздравлять новоиспеченного командира с этим назначением - "малютка" "М-111" была на плохом счету. За глаза лодку называли нерадивой. И было за что: ни единой одержанной победы с начала войны!

С приходом Иоселиани "М-111" просто обязана была начать "показывать результаты", слишком уж напряженная обстановка сложилась на фронтах. Именно в эти дни разворачивались основные бои за Кавказ. Гитлеровский план наступления "Эдельвейс" предусматривал окружение и разгром советских войск между нижним течением Дона и Кубанью. Для того, чтобы воплотить план фюрера в жизнь, немецкие генералы делали все возможное. На рубеже нижнего течения Дона соотношение сил складывалось явно в пользу немцев: по численности пехоты они имели преимущество почти в полтора раза, по танкам - более чем в 9 раз, по истребителям и штурмовикам - почти в 8 раз. Следующий удар, согласно плану "Эдельвейс", планировалось нанести вдоль Черноморского побережья на Батуми. Неудивительно, что летом и осенью 1942г. фашисты перебросили на Черное море великое множество торпедных катеров, катеров-тральщиков, больших самоходных артиллерийских барж типа "F" и малых судов самых различных типов.

Молодому командиру Иоселиани приходилось выходить на задания в самые различные районы Черного моря. В ноябре 1942г. "М-111" приняла участие в боях за Кавказ. Трое суток шла лодка до боевой позиции, зато первый же день поиска противника увенчался успехом. После обеда вахтенный обнаружил буксир с семисоттонной баржей, шедший под защитой трех катеров. Для атаки все складывалось как нельзя лучше. Лодка подходила все ближе и ближе к конвою, оставаясь невидимой для кораблей охранения. Но Иоселиани слишком увлекся сближением с надводной целью. Он уже успел скомандовать "Аппараты - пли!", когда его вдруг осенило: лодка не успеет до взрыва торпеды отойти на безопасное расстояние! Спасло чудо.

Выпущенная торпеда с огромной силой ударила о борт баржи, пробив в нем дыру. Но взрыва не последовало: очевидно, из-за малого расстояния до цели не сработал дистанционный взрыватель. Командир, не теряя времени, развернул лодку, которая тут же легла на курс отхода. А в это время корма баржи начала медленно уходить под воду. Немцы засуетились, не понимая, почему их баржа тонет. Меньше чем за час она полностью скрылась под водой.

Следующую жертву Иоселиани решил поджидать, не покидая прежней позиции. Конечно же, можно было выпустить вторую торпеду по одному из катеров потерявшего свой транспорт конвоя. Но командир "М-111" не стал этого делать - решил поохотиться на более крупного "зверя". Им стало немецкое судно водоизмещением около шести тысяч тонн. Пара торпед с "малютки" повредила транспорт, который тотчас заметно накренился и шел малым ходом. Иоселиани бросился вдогонку, но предпринять ничего не успел. Наперерез лодке выскочили два немецких катера-охотника. Преследование пришлось прекратить.

Помогая держать оборону армейским корпусам, "М-111" и другие лодки черноморских соединений контролировали огромный район: от Босфора вдоль запдного побережья Черного моря до Констанцы протяженностью свыше 200 миль, от Констанцы до Одессы - 180 миль, от Одессы до Анапы - 335 миль. Подводникам приходилось действовать в сложных условиях малых глубин. Сильно досаждала вражеская авиация, не отставали от нее и силы противолодочной обороны фашистов. Вопреки всему за 1942 год черноморским субмаринам удалось потопить 16 вражеских транспортов, три десантные баржи и буксир. В то время у всех на устах были подвиги отважного подводника капитана-лейтенанта М.В.Грешилова, командира "М-35", которая сумела отправить на дно нефтяной танкер "Прогресс" тоннажем 6875брт. Иоселиани лично знал Грешилова и восхищался бесстрашным командиром "М-35". Не один раз "малютке" "М-111" приходилось занимать боевую позицию бок о бок с грешиловской "гвардейской". Так было и в феврале 1943г., когда "М-111" отправилась в свой очередной поход.

Наступило утро, когда по переговорной трубе понеслись слова вахтенного офицера:"Командира корабля прошу в боевую рубку". Экапаж гадал: неужели обнаружен противник, или вахтенный просто решил пообщаться с командиром? Но повод оказался весьма серьезным. Встречным курсом вблизи берега шел немецкий конвой - два крупных транспорта, пара самоходных барж, шесть катеров охранения. "М-111" уже изготовилась к атаке, но вдруг один из катеров-охотникоа быстро направился в сторону лодки. Сохранять спокойствие, когда лодку, казалось, уже запеленговал вражеский корабль, мог только Иоселиани, знакомый со всеми тонкостями маневрирования. Командир заметил, что за все время движения пеленг катера не менялся. Значит, катер просто шел наугад, не пытаясь никого атаковать, поскольку у корабля, выходящего на боевую позицию, пеленг должен идти слегка в нос. Невозмутимость Иоселиани передалась экипажу. В отсеках полная тишина, никаких разговоров, механизмы приостановлены. Так и есть, шум винтов охотника, прошедшего прямо над лодкой, стал удаляться. Лодка всплыла на перископную глубину в самой середине конвоя. После точного торпедного залпа "М-111" начала быстро уходить в открытое море.

Обычно о результатах атаки подводники узнавали, уже вернувшись в базу (о них, как правило, докладывало морская авиация). Немногие из командиров субмарин обладали таким упорством, как Иоселиани. После традиционного многочасового "кросса", во время которого по пятам "М-111" следовала пара немецких катеров, и заделывала пробоин в корпусе корабля Иоселиани хватило отваги вернуться на место недавней битвы.
Зачем? Только для того, чтобы убедиться: атака была успешной. Торпедированный транспорт лежал у самого берега на мели. Кормовая его часть полностью скрылась под водой, а может быть, и вовсе была оторвана торпедой. Второго транспорта конвоя нигде не было видно, будто испарился. "Очевидно, стал добычей соседа - Грешилова", - мелькнуло в голове у Иоселиани.

Только за одиннадцать месяцев 1943 года подводная лодка "М-111" под командованием Ярослава Иоселиани совершила 11 боевых походов, торпедировала 12 судов, потопила два транспорта и лихтер общим водоизмещением около 14 тысяч тонн.

Утром 7 октября 1944г. началась операция по освобождению советского Заполярья. В этот день перешли в наступление войска Карельского фронта. Через неделю штурмом был взят г.Петсамо, которым особенно дорожили. Незадолго до этих событий Иоселиани принял поистине бесценный подарок от своих земляков-горцев из Сванетии - новую подлодку "В-4" самой современной конструкции, приобретенную в Англии на их средства.
Бывшему экипажу "малютки" в полном составе, включая командира, предстояло отправиться на новое место службы - в базу Северного флота, где подводников уже ждала новая субмарина. Добирались по железной дороге. На пути между Туапсе и Армавиром поезд остановился у моста, снесенного разливом реки.

Ремонт моста Иоселиани воспринял как боевую задачу. Пришлось временно переквалифицироваться. А когда мост был восстановлен, железнодорожники не остались в долгу, наградив большую часть моряков и самого Иоселиани почетными значками "Отличник-строитель". Но по прибытии на место Ярослава Константиновича ожидала куда большая награда. Вдогонку ему летела телеграмма: бывшему командиру "М-111" присвоено звание Героя Советского Союза.

Перед первым боевым походом на "Советской Сванетии" (так решили назвать субмарину) побывал контр-адмирал Колышкин, пользовавшийся особым почетом у североморцев. Колышкин лично обошел все отсеки, побеседовал с матросами и старшинами - в общем, проверил боевую готовность корабля. Интерес адмирала к лодке Иосселини был неслучаен: на следующий день "Сванетии" предстояло отправиться к мысу Нордкин, самой северной оконечности европейского континента, где пересекались десятки морских коммуникаций противника. Кроме того, в глазах Колышкина Иоселиани был почти новичком. Оно и понятно: командиру "В-4" предстояло выйти в северные воды впервые, а война на североморских коммуникациях, как известно, имеет свою специфику...
Первый день маневрирования у крутых скал Нордкина не дал результатов. Вражеские суда старались проходить внутри фьордов, в шхерных районах, в узкостях, делавших их недосягаемыми для советских подлодок. Не было видно признаков жизни и на суше. Побережье словно вымерло.

В ночь на 18 октября 1944г. "Советская Сванетия" всплыла в надводное положение. Казалось, так обнаружить противника будет гораздо легче. Но на этот раз Иоселиани ошибся. Видимость не превышала полутора десятков кабельтовых, а порою была и меньшей. Оставалось недеяться на корабельного "слухача" Ивана Бордока - настоящего гения гидроакустики (его многочисленные популярностью у конструкторов подлодок). На Бордока рассчитывали не зря. Около четырех утра с центрального поста последовал доклад:"По пеленгу двадцать семь слышу шум винтов большого судна".

Через полчаса танкер приблизился на расстояние около 5 кабельтовых. Теперь экипаж субмарины мог действовать наверняка. Но ни первая, ни вторая пара выпущенных лодкой торпед не попала в цель. Очевидно, скорость вражеского судна отличалась от предполагаемой. Боезапас был почти израсходован, время для выхода на боевой курс упущено. Если танкер не сбавит ход, думал Иоселиани, атаке не суждено повториться. И все-таки "Сванетия" продолжала преследование (а вдруг повезет?). Неожиданно танкер замедлил движение, явно собираясь поворачивать в сторону берега. За считанные минуты дистанция между танкером и лодкой сократилась пости вдвое - до трех кабельтовых. Но этот раз по танкеру били без промаха. "Сванетия" уже легла на курс отхода, когда позади прогремел сильный взрыв и в небо взвился стометровый огненный столб.

История появления одинокого фашистского танкера неподалеку от Нордкина была такова. После освобождения Петсамо наступательный шквал советских войск стремительно катился по направлению к Киркенесу. В эти дни один за другими из Киркенеса и близлежащих морских баз выходили в море, от греха подальше, немецкие конвои. Один из них, покинувший Киркенес 16 октября, был неоднократно атакован советской авиацией. Истребителям и штурмовикам "Ил-2" удалось нарушить походный орден конвоя. А в районе мыса Кибергнес на немецкие суда вновь напали штурмовики и торпедоносцы, сумевшие уничтожить два транспорта, тральщик и пару сторожевых кораблей. Транкер, потопленных Иоселиани, был одним из оставшихся без охранения "осколков" разбитого конвоя.

"Жаль, ничего не успел сфотографировать!" - сокрушался один из членов экипажа лодки, по совместительству военный фотокорреспондент. Удобного случая пришлось ждать недолго. Тем же вечером радист "Сванетии" принял радиограмму, в которой недвусмысленно сообщалось: из

Бьер-фьорда вышел крупный конвой, готовьтесь встречать.
Ранним утром неподалеку от лодки прошел немецкий эсминец - головной корабль охранения конвоя.
С командирского мостика Иоселиани удалось рассмотреть шедший впереди крупный пассажирский транспорт водоизмещение около 12 тысяч тонн. Он и стал первой жертвой "Сванетии" в тот памятный день. Зарево от взрывов, разнесших вдребезги еще один транспорт, было таким ярким, что на подводной лодке капитан Каланина, которая несла боевое дежурство более чем в 20 милях от мыса Нордкин, была отдана команда "Срочное погружение" - слишком велик был риск оказаться замеченными береговыми постами противника.
Но "Сванетия" не смогла отделаться одним лишь погружением. В погоню за ней одновременно устремились не меньше пяти кораблей охранения конвоя. В коротком промежутке между сериями глубинных бомб Иоселиани успел спросить у оказавшегося рядом фотографа: "Ну что, Паша, будут снимки? Уж больно хороши были взрывы". Матрос только рукой махнул:"Не ожидал я таких сильных, товарищ командир. Уронил аппарат за борт, сам не знаю, как вышло".

Получив шифрограмму от Иоселиани об одержанных победах, командующий Северным флотом вице-адмирал Головко написал на бланке: "Встретить по достоинству!" Именно так и встетили - троекратным салютом и парадом подводных лодок дивизиона. От множества стоявших на пирсе людей у флагштурмана Семенова зарябило в глазах и он обернулся к командиру:"Не лучше ли, Ярослав, нам в другую губу завернуть? Больно уж здесь народу много".

Операция у мыса Нордкин, по завершении которой на боевом счету "Сванетии" оказалось три потопленных вражеских судна, стала последним военным походом командира Иоселиани. За четыре года Великой Отечественной его подводные корабли уничтожили 16 боевых единиц противника.

После победы Герой Советского Союза Ярослав Константинович Иоселиани жил и работал в Тбилиси. В 1966 году он вышел в запас в звании капитана 1 ранга. Умер Иоселиани в 1978 году.

Источник: http://submarine.id.ru/vek.php?2

[Flanker]

Гаджиев, Магомет Иманутдинович

Летом 1941 года советские подлодки одержали свои первые победы над врагом в Баренцевом море. Одна из них, например, потопила фашистский транспорт, груженный десятками тысяч полушубков, из-за чего противник был обречен на лютую зимовку в летнем обмундировании. Шли ко дну немецкие сухогрузы, танкеры и корабли охранения, но на счету дивизиона крейсерских подлодок Северного флота все еще не было ни одной успешной атаки. Командиру дивизиона капитану 2 ранга Магомету Гаджиеву явно не везло. В августе он вышел в море на лодке "К-2" начинающего командира В.П.Уткина. У северного побережья Норвегии лодка обнаружила танкер водоизмещением три-четыре тысячи тонн. Шансов на удачный торпедный залп не было никаких: танкер быстро скрылся за молом, будто за надежной броней. Напрасно Гаджиев долгие часы поджидал танкер на выходе из Тана-фьорда. Фашисты, по-видимому, заметили преследование, поскольку судно пошло хитрым противолодочным зигзагом. Торпедировать его было невозможно. Гаджиев продолжал преследовать танкер, пока тот не скрылся за косой. За весь поход лодка обнаружила и атаковала восемь кораблей, но ни одна из выпущенных ею торпед не достигла цели…

Ранним сентябрьским утром 1941 года крейсерская подлодка капитана 3 ранга Уткина в очередной раз покинула базу. И снова на мостике рядом с Уткиным стоял комдив Гаджиев. Не доходя до боевой позиции неподалеку от Варде, лодка погрузилась и продолжала свой путь на глубине. С рассветом она подняла перископ, в окуляре которого не замедлил появиться транспорт противника водоизмещением пять-шесть тысяч тонн.

Торпединисты бросились выполнять традиционную в таких случаях команду "Аппараты, товсь!". Но ее логического завершения - команды "Пли!" - так и не последовало. Гаджиев медлил. "Может быть, успешная артиллерийская атака разорвет цепь наших неудач?" - вдруг подумалось ему. Тотчас же в рубку был вызван командир минно-артиллерийской части корабля лейтенант З.М.Арванов, а лодка начала быстро всплывать, с шумом продувая балласт. Пока шла подготовка орудий к стрельбе, корабль заметно сблизился с целью. С дистанции 45 кабельтовых лодка открыла по судну огонь из 100-миллиметрового носового орудия. Первый снаряд - недолет. Арванов откорректировал прицел. Перелет. Еще поправка - и третий залп накрыл цель. После этого лейтенант перевел орудие на полную скорострельность. С транспорта начали отвечать трассирующими снарядами из крупнокалиберного пулемета, но дистанция для точного пулеметного огня была слишком велика. Артиллерийскую атаку Гаджиев препринял в непосредственной близости от вражеского берега (каких-то 50-60 кабельтовых). Риск был обоснованным - береговых батарей в этом районе замечено не было, не показывались и военные корабли. Получив несколько прямых попаданий, транспорт потерял ход и, осев кормой, резко повернул в сторону берега. Тогда-то в небе и появился гидросамолет, идущий курсом на подводную лодку. Лично убедившись в том, что с вражеским транспортом покончено, Гаджиев объявил срочное погружение. Через минуту, когда субмарина опустилась на перископную глубину, около нее громыхнули взрывы бомб, сброшенных самолетом. Фашистский летчик промахнулся. Лодка вышла из переделки невредимой, если не считать отключения магнитной станции кормовых горизонтальных рулей. Магнитные реле немедленно были возвращены на место, и рули снова заработали. Последним взрывом, который услышали на подводном корабле, был взрыв котлов затонувшего транспорта.

В первые военные месяцы еще не вошли в моду победные артиллерийские салюты. Зачастую подводники сообщали о своих победах самым причудливым образом. Однажды очевидцы с удивлением наблюдали, как в Полярное - североморскую базу подлодок - входила английская субмарина "Тайгрис" (в июле 1941г. на Северный флот прибыли три такие лодки, которые вместе с кораблями союзников вели боевые действия у норвежских берегов). На ее мачте красовалась пара перевернутых фашистских флагов со свастикой. Этим, как выяснилось позже, командир-англичанин хотел сообщить собравшимся на пирсе о потоплении двух кораблей противника. Излишне говорить, что инициатива англичан не получила распространения у советских моряков. Весь поход лейтенант Арванов вынашивал идею отметить первую победу "К-2" холостым артиллерийским залпом в родной Екатерининской гавани. С этой просьбой он не раз обращался к комдиву, но тот все время отмалчивался: уж если командующий флотом А.Г.Головко строго-настрого запретил кораблям стрельбу в гавани при налетах немецкой авиации, то навряд ли ему понравятся залпы салюта. Но в душе Гаджиев (чего уж скрывать!) сам загорелся арвановской идеей. Когда до пирса, где должна была швартоваться лодка, оставалось метров триста-четыреста он махнул рукой: "Давай, Арванов, стреляй, наступил ваш праздник!" Командир артиллеристов словно ждал этого сигнала. Загодя он приказал старшине 2-й статьи И.А.Голдину, чья пушка уничтожила вражеский транспорт, незаметно для экипажа и комдива подготовить орудие к стрельбе. Грянул выстрел, в сопках Екатерининской гавани откликнулось гулкое эхо. А к пирсу уже спешил комфлота Арсений Григорьевич Головко. Сердито бросил командиру:"Уткин! Что у тебя Арванов, с ума сошел, что ли - в гавани стрелять?" Уткин отрапортовал о причине единственного залпа. Комфлота бросил быстрый взгляд на отсалютовавшую носовую пушку. Во время боя ей пришлось "попотеть", сделав 33 выстрела подряд.

От сильного разогрева краска на ней облупилась, а штормы и ненастье покрыли ствол слоем красной ржавчины. Неожиданно Головко улыбнулся и одобрительно кивнул. Так родилась традиция подводников Северного флота - при входе в базу рапортовать орудийным выстрелом о каждом потопленном вражеском корабле.

Магомет Имадутдинович Гаджиев родился в 1907 году в горном дагестанском ауле Мегеб, что неподалеку от городка Темир-Хан-Шура. Во времена гражданской войны и интервенции здесь жилось тревожно. Эмиссары британского правительства, не скупясь на деньги, посулы и новенькие многозарядные винтовки Энгфильда, один за другим сколачивали националистические отряды, которые заодно опустошали городские магазины, склады и окрестные аулы. В те дни каждый дагестанский дом стал крепостью, а любой дагестанский парнишка тринадцати лет (именно столько стукнуло сыну местного шапочника Магомету Гаджиеву) - воином, готовым достойно встретить непрошенного гостя.

Невысокий, с проницательным взглядом серо-голубых глаз, Магомет выделялся среди своих сверстников особенно твердым характером. Как-то раз мальчик заметил незнакомца, хозяйничавшего в отцовской конюшне. Намерения непрошеного гостя были очевидны. Никого не опасаясь, он спокойно взнуздывал Молнию - лучшую лошадь Гаджиевых. Парнишка подбежал к конокраду, схватил лошадь под уздцы. "Прочь,щенок!" - раздался резкий окрик, и плетка просвистела у самого лица Магомета. Другой ее удар пришелся по спине лошади.
Молния понесла, а в ее гриву мертвой хваткой вцепился тринадцатилетний мальчуган. Только к ночи Магомет вернулся домой. Его одежда была изорвана в клочья, а тело напоминало сплошную кровоточащую рану. По всему видать, свою любимицу лошадь мальчик защищал до последнего. И получил награду - через несколько дней Молния сама прибежала домой, очевидно, сбросив чужака.

Белой гвардии, которая заняла городок, пыталась противостоять горстка засевших в горах просоветски настроенных партизан. Магомет не раз тайно возил в горы медикаменты, перевязочные пакеты и даже гранаты-лимонки. Когда мальчика выследила белогвардейская разведка - рано или поздно это должно было случиться - Магомет исчез из Темир-Хан-Шуры. Через несколько недель он объявился на Каспии, у своего двоюродного брата Расула, матроса с военного корабля. Поев наваристого флотского борща, Магомет признался, что его давняя и сокровенная мечта - отправиться в морской поход, поначалу хотя бы юнгой. По ходатайству Расула мальчика зачислили на боевой корабль. Мечта стала явью, однако в Баку неожиданно нагрянул Гаджиев-старший и увез сына-беглеца домой, в Темир-Хан-Шуру. Но как усидеть дома, когда все мысли занимает море и только оно? Мальчик вновь бежал из дому к Расулу и три месяца плавал юнгой на его корабле.

За отличную службу братья Гаджиевы получили небольшой отпуск. После нескольких дней, проведенных в Темир-Хан-Шуре, моряки вернулись в Баку, не зная о том, что за это время город перешел в руки деникинцев. Расула схватили и расстреляли, а Магомет вернулся в родной дом, чтобы после похорон брата уйти в горы и по аварскому обычаю "взять кровь врага" за его смерть. Так юный Гаджиев стал бойцом артиллерийского дивизиона 28-й стрелковой дивизии.

В 1920 году Магомета Гаджиева перевели в другую воинскую часть, которая была почти полностью сформирована из курсантов московских военных училищ. Горы встретили москвичей враждебно - не знали курсанты ни местных языков, ни тайных троп, ни восточного коварства. Днем местные жители сидели по своим домам (каждый - щедрым и гостеприимным хозяином), а ночью брались за винтовку и устраивали засады на чужаков. Неудивительно, что правой рукой командира отряда курсантов стал телефонист из местных Магомет Гаджиев.

В 1921 году бывший фронтовик Гаджиев поступил в местный педагогический техникум. Но своей давней мечте не изменил. Когда в Махачкалу прибыла канонерская лодка "Ленин", Магомет совершил экскурсию к морю только затем, чтобы своими глазами увидеть новый каспийский флот.

Стоит ли говорить, кому досталась единственная на всю Темир-Хан-Шуру вакансия на учебу в Военно-морском училище имени М.В.Фрунзе, присланная по разнарядке 1925 года? Свою первую морскую практику Магомет проходил на легендарном крейсере "Аврора". Именно на этом корабле в 1930г. Гаджиеву довелось выйти в долгое заграничное плавание. Авторитет у своих сокурсников Магомет завоевал быстро:кто еще, кроме него, мог так же легко и сноровисто поймать фал, улетевший к ноку реи, или знал столько же восточных языков? На характере курсанта заметно сказалась фронтовая закалка - его не смущали ни трудности, ни расстояния. Одним из первых он вызвался идти в поход на шлюпке из Ленинграда в Астрахань по Мариинской водной системе и именно тогда узнал, что значит самому командовать судном, пусть даже крохотным.

По окончании училища в 1931г. Гаджиева направили минером в бригаду подводных лодок Черноморского флота. Что могло быть лучше бескрайних просторов Черного моря, приветливых к морякам в любое время года? Лодка Гаджиева выходила на задания и жарким летом, и зимой, когда корабли Балтийского флота тоскливо жались у причальной стенки, запертые льдами в Финском заливе. Правда, Гаджиеву довелось некоторое время послужить и в Ленинграде - здесь, в учебном отряде, он совершенствовал свое умение офицера-подводника. Завершив учебу, Магомет вернулся на черноморскую базу в должности старпома командира подводной лодки, "идейное" название которой - "Политработник" - вполне отвечало духу времени. Собственный корабль Гаджиев получил лишь в 1933г. после перевода на молодой Тихоокеанский флот.

Новый командир одной из тихоокеанских "малюток" обучал экипаж действовать в экстремальных условиях. Первым делом личный состав субмаринв освоил навыки штормового плавания, когда сила ветра достигала 9-10 баллов (в те времена большинство командиров подлодок предпочитало не выводите свои корабли в море даже при пятибалльном волнении). "Случись война - хорошей погоды не закажешь!" - любил говаривать по этому поводу Гаджиев.

В штабе флота Гаджиева считали одним из самых удачливых и способных командиров подводных лодок.
В тревожные дни 1935г., когда в очередной раз обострились отношения с Японией, среди коллег-подводников пошел шепоток, что Гаджиеву поручено какое-то секретное задание - слишком долго его лодка отсутствовала в базе. Ходили слухи и о том, что Магомет справился с боевой задачей блестяще. 23 декабря 1935 года Гаджиев в числе 80 моряков-тихоокеанцев был удостоен первой правительственной награды - ордена Ленина.
Вслед за "малюткой" Гаджиеву доверили лодку "Щ-117" ("Макрель"). Это была не просто одна из многочисленных "щук" - в апреле 1936г. Магомет принял ее из рук опытнейшего подводника Н.П.Египко.

Накануне лодка выдержала долгий автономный переход в исключительно трудных зимних условиях. По заданию штаба флота "Щ-117" в два раза перекрыла установленные нормы автономного плавания для этого типа лодок благодаря инициативе и изобретательности личного состава. Она впервые приняла на борт дополнительные запасы топлива в специально подготовленные булевые цистерны главного балласта. Кроме того, подводники провели испытание на минимальную частоту регенерации воздуха. Экипаж несколько раз переходил на "голодный" воздушный паек, продолжая уверенно нести службу. Расход провизии планировался особенно тщательно, что позволяло коку даже в самом конце похода потчевать экипаж тортами, блинами и булочками. Даже когда во время шторма лодку клало на борт и все летело с плиты, кок Л.Е.Романовский не прекращал стряпни. Он подвешивал кастрюли на специальные держатели, сам привязывался к плите и продолжал готовить горячую пищу. Неудивительно, что после автономного плавания "Ш-117" стала первым в истории ВМФ кораблем с полностью орденоносным экипажем.

В августе-сентябре 1936г. пять лучших тихоокеанских подводных лодок, в том числе "Щ-117" и плавбаза "Саратов", совершили большое совместное плавание. Руководил этим походом в будущем известный флагман флота, а пока капитан 2 ранга Г.Н.Холостяков. Тысячи миль прошли корабли, отрабатывая торпедные атаки, артиллерийские стрельбы, срочные погружения и другие боевые задачи. Впервые в истории советские подлодки посетили Охотск, Магадан, Оху, залив Байкал. Подводники высаживались на острове Удд а Сахалинском заливе, где закончил свой беспосадочный перелет Москва-Камчатка легендарный Василий Чкалов. На месте посадки самолета моряки установили железный знак с памятной надписью.

В 1937г. капитан-лейтенант Гаджиева откомандировали в Военно-морскую академию. Скоротечная финская кампания оторвала его от учебы - Магомет был направлен на Северный флот, в Мурманск. Подводники-североморцы разработали немало тактических приемов действия подводных лодок. Они первыми применили способ залповой стрельбы "веером", который в годы войны дал весьма ощутимые результаты. Но воевать в море Гаджиеву не пришлось. Его решили оставить в штабе флота начальником отдела подводного плавания. А осенью 1940 года Магомет Гаджиев становится командиром дивизиона крейсерских подводных лодок типа "К", которые моряки любовно называли "катюшами".

Именем Катюша звали и жену Гаджиева. Уходя на секретное задание за шестьдесят девятую параллель, Гаджиев, как обычно, сказал ей: "Жди, Катюша, к концу месяца". Прошел один месяц, был на исходе другой. Лодки дивизиона Гаджиева не возвращались. Поговаривали, что одна из них затонула. Но был ли там Магомет? Екатерина Гаджиева вместе с дочерью Галинкой каждый день ходила на высокий берег Кольского залива, все высматривала знакомый силует подводной лодки с флажком командира дивизиона. Из этого похода Гаджиев вернулся намного позже срока, но боевая задача была полностью выполнена.

7 сентября 1941 года крейсерская лодка "К-2" капитана 3 ранга В.П.Уткина (на ее борту находился комдив) вышла в морской поход, который положил начало многочисленным военным победам дивизиона Гаджиева. Жертвой "катюши" оказался фашистский транспорт водоизмещением около шесть тысяч тонн. Атакуя это судно, Гаджиев впервые в подводном флоте успешно использовал корабельную артиллерию.

Отдых на базе оказался недолгим. В декабре 1941 года "К-3", одна из лодок гаджиевского дивизиона, должна была пройти боевое крещение. У Гаджиева уже стало привычкой выходить в море вместе с начинающим командиром, опекая его до тех пор, пока на счету его корабля не окажется хотя бы одна победа. Так случилось и на этот раз - Гаджиев вывел "К-3" на позицию к западу от мыса Нордкап.

3 декабря после успешной постановки мин лодка обнаружила крупный транспорт противника, который следовал в охранении сторожевого корабля и двух морских охотников. Пара выпущенных лодкой торпед быстро отправила транспорт на дно. В ответ корабли охранения забросали субмарину глубинными бомбами, причинившими ее корпусу серьезные повреждения. Пытаясь покинуть место бомбежки, "К-3" несколько раз сильно ударилась о грунт. Из пробитых топливных цистерн начал выделяться соляр, след которого на воде полностью демаскировал лодку. Оставаться на глубине не имело смысла. Для Гаджиева это стало совершенно очевидным, когда в окуляре перископа показалось еще несколько противолодочных кораблей противника. (События происходили всего в 17 милях от порта Гаммерфест - именно оттуда шла подлога вражескому конвою.) Не дожидаясь, пока неприятельские корабли соединяться, "К-3" всплыла и открыла мощный артиллерийский огонь по ближайшим целям. Так, считал Гаджиев, лодке будет легче прорваться в открытое море и уйти от преследователей. Артиллерийский бой оказался скоротечным и неожиданно успешным. В течение каких-то семи минут были потоплены сторожевой корабль и катер, еще один морской охотник стал поспешно отходить к берегу. Тройная победа! Экипаж "К-3", новичок в бою, испытывал настоящий триумф.

За одиннадцать месяцев войны число вражеских кораблей, потопленных дивизионом Гаджиева, достигло 27. Десять из них были отправлены на дно при личном участии комдива.

В мае 1942г. подводная лодка "К-23" под командованием капитана 3 ранга Л.С.Потапова (обеспечивающий капитан 2 ранга М.И.Гаджиев), проводив союзный конвой к месту назначения, возвратилась на позицию к норвежским берегам. Днем 12 мая она передала радиограмму в штаб флота. Содержание радиограммы было таково: успешно торпедирован транспорт противника, в артиллерийском бою потоплены два сторожевых корабля, лодка отходит на восток. На этом связь с "К-23" оборвалась. Напрасно в Полярном ждали лодку-победительницу с комдивом на борту. Назад она так и не вернулась. О печальной судьбе "К-23" командующий Северным флотом узнал из перехваченных донесений противника. Оказывается, лодка получила серьезные повреждения прочного корпуса и главного двигателя, так что могла двигаться только в надводном положении. В погоню за ней устремились немецкие самолеты "Ю-88". Один из них атаковал лодку, после чего она затонула вместе с экипажем. Так закончился двенадцатый и, увы, последний военный поход талантливого командира-подводника Магомета Имадутдиновича Гаджиева. 23 октября 1943г. за боевое мастерство и отвагу ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Источник: http://submarine.id.ru/vek.php?3

[Flanker]

Кабо, Исаак Соломонович

НА ВОЙНУ СО СКРИПКОЙ

Близилась к концу весна 1942 года. В эти дни корабли Краснознаменного Балтийского флота спешно заканчивали ремонт - не за горами было начало активных боевых действий на Балтике. Вот и на подлодке "Щ-309", которой командовал капитан 3 ранга И.С.Кабо, жизнь била ключом: весь личный состав корабля был занят подготовкой к многообещающему морскому походу. Однако флотское начальство не спешило выводить "щуки" на боевые позиции, и вот почему. Накануне столь серьезной кампании была произведена тщательная разведка предполагаемого района дислокации подводных лодок. Ознакомившись с разведданными, командующий флотом посчитал, что время великих битв для больших субмарин еще не настало и первыми в море должны отправиться "малютки".

Светлыми июньскими вечерами, когда в Ленинграде начались белые ночи, командиры "щук" коротали время друг у друга, обсуждая дела на фронте и недавние победы коллег по оружию. Особенно любили они собираться у Исаака Кабо - бесстрашного и талантливого моряка и, вместе с тем, человека необычайно приветливого и спокойного по характеру. На всей плавбазе вряд ли нашлась бы еще одна командирская каюта, которая так же притягивала гостей. Недаром на масос видном месте ее хозяин повесил боготворимую им скрипку. Царство скрипки начиналось всегда, когда Кабо удавалось выкроить несколько свободных минут. Поздними вечерами по коридорам плавбазы лились волшебные звуки "Крейцеровой сонаты". На их зов спешили в каюту Кабо друзея-моряки И.Травкин, Д.Ярошевич, Е.Осипов - все, кто в этот день был свободен от срочных работ.

Но вечером 12 июня Исаак Кабо не играл. Назавтра одним из первых в дивизионе в поход должен был уйти молодой командир "Щ-406" Евгений Осипов (свою лодку он получил всего полгода назад). Друзья засиделись допозна. Давая последние наставления Осипову, Исаак Кабо вспоминал недавний боевой опыт балтийских "малюток" - как они ловко атаковали врага, вели разведку, форсировали минные заграждения. У всех на устах был подвиг лодки "М-97" А.И.Мыльникова, которая, скрытно проникнув в Таллиннскую бухту, успешно торпедировала фашистский транспорт. К этому времени первые победы появились и на боевом счету балтийских "щук". В одном из походов лодка "Щ-323" под командованием Ф.И.Иванцова потопила сразу два танкера противника. Да, такой сильный подводный флот сможет изрядно потрепать фашистов уже в сорок втором, подвел черту разговор Кабо. С ним охотно согласился лучший боевой друг Иван Травкин - в эти дни никто из собравшихся не думал о том, что воевать придется целых четыре года...


В довоенные годы Исаак Соломонович Кабо работал на металлургическом заводе. Но настоящим его призванием оказалось море. Всего за один год после окончания Военно-морского училища им.Фрунзе в 1936г. Исаак Кабо сумел выдвинуться от штурмана до командира подводного корабля. Накануне Великой Отечественной капитан 3 ранга И.С.Кабо принял под свое командование подводную лодку "Щ-309" ("Дельфин") Краснознаменного Балтийского Флота. А уже 23 июня 1941 года, на второй день войны, "Щ-309" отправилась в первый боевой поход. В конце сентября лодке Кабо было предписано занять новую позицию в Рижском заливе, куда командир и отвел свой корабль.

В дни ожесточенных боев за Ленинград, конда немцы, пользуясь значительным перевесом в живой силе и технике, упорно рвались к городу, большинство балтийских подлодок несли боевое дежурство в районе Финского залива. Их действия ощутимо сковывал противник. Он не только пядь за пядью заминировал акваторию залива, но и сосредоточил в восточной его части многочисленные сторожевые корабли, катера, канонерские лодки, выставив свои корабельные дозоры сразу на трех рубежах (Таллинн - Хельсинки, Гогланд - Хаапасари, Гогланд - Нарвский залив). Как бы в ответ, в августе 1942г. на Балтике началось развертывание второго эшелона советских подлодок, в состав которого вошла и "Щ-309".

13 августа "Дельфин" покинул ленинградскую гавань и взял курс на Кронштадт. По пути лодка была трижды обстреляна немецкой береговой артиллерией, но, несмотря на близкие разрывы вражеских снарядов, достигла места назначения целой и невредимой. Через трое суток "Щ-309" в сопровождении четырех морских охотников и группы тральщиков отправилась на боевую позицию. Отряд прикрытия провел "Щ-309" в район острова Лавенсаари, где субмарина провела остаток ночи и весь следующий день, скрываясь от немецких самолетов-разведчиков в бухте Норе-Каельлахт. Ночью 19 августа весь эскорт в прежнем составе конвоировал лодку еще несколько часов, пока она не удалилась от Лавенсаари на значительную дистанцию - дальше ей предстояло двигаться самостоятельно, в подводном положении. Успешно миновав противолодочные минные заграждения у мыса Юминда, "Дельфин" вышел в открытое море и заступил на боевое дежурство.

25 августа вахтенный командир старший лейтенант Беглов заметил первый небольшой конвой противника - транспорт и пару кораблей охранения. Кабо немедленно объявил торпедную атаку. В перископ было видно, что миноносец является более близкой целью, чем транспортное судно, и немного заслоняет его корпусом. Точно определить скорость транспорта не удалось. В этой ситуации Кабо принял нетрадиционное и очень смелое решение - стрелять по транспорту и миноносцу одновременно. Если атака будет удачной, лодка не только пустит ко дну определенное количество брутто-регистровых тонн стратегически важных грузов, но и сможет избежать обязательного в таких случаях преследования. Впоследствии командир "Щ-309" рассказывал об этой операции так: " Хотя говорят, что за двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь, я решил стрелять разом и по транспорту, и по эсминцу. Во-первых, уже если топить, так топить, а во-вторых, от преследователя избавимся. Дал залп... Погрузились, но и за шумом воды в балластных цистернах отчетливо донеслись взрывы обеих торпед".

Пока торпеды поражали цели, "Щ-309" стремительно уходила на глубину. Отлежавшись на дне чуть более получаса, лодка всплыла под перископ. Как и ожидал Кабо, опасаться возмездия можно было лишь со стороны двух немецких самолетов, упорно круживших над местом гибели конвоя на 150-метровой высоте. Обнаружить субмарину, пока она не поднялась на поверхность воды, самолеты не могли. Поэтому командир решил произвести подзарядку аккумуляторных батарей и провентилировать лодку глубокой ночью, на час позже, чем предусматривал рабочий график. Но и это не спасло всплывший "Дельфин" от атаки немецкого бомбардировщика, который внезапно выскочил из темноты на лунную дорожку. "Срочное погружение!" - моментально отреагировал Кабо. Лодка начала погружаться настолько быстро, что, когда самолет окончательно лег на боевой курс, ее корпус уже скрылся под водой. Прогремевший справа по борту близкий взрыв повредил важную аппаратуру. Особенно сокрушался командир о сломанном эхолоте - как же теперь он будет определять местоположение подводного корабля без специального прибора для измерения морских глубин? Эту, казалось бы, неразрешимую проблему (эхолот подлежал ремонту только в заводских условиях) умелые руки старшины Фесенко устранили всего за два дня. Теперь ничто не мешало кораблю-счастливчику отпраздновать двойную победу, в честь которой на камбузе кок готовил свой фирменный обед с ароматным бульоном и пухлыми пончиками.

Через несколько дней "Щ-309" снова торпедировала фашистский транспорт водоизмещением не менее шести тысяч тонн. Но результаты этой атаки так и остались секретом для экипажа подводного корабля: противник сбросил на "Щ-309" серию из одиннадцати глубинных бомб, заставив лодку немедленно покинуть опасный район.

4 сентября на море установился полный штиль - так нередко бывает после сильных и затяжных штормов. Кабо ни на минуту не покидал свой пост у перископа. Наблюдать за поверхностью моря командиру было нелегко: прямо в окуляр перископа били яркие солнечные лучи, которые отражались от водной глади. Неожиданно на горизонте показался караван судов противника - два транспорта, семь кораблей охранения. Столь многочисленный неприятельский отряд был способен смутить любого опытного командира, чья лодка несла боевое дежурство в одиночку, но только не Исаака Кабо. У последнего не возникло никаких сомнений относительно того, стоит ли атаковать конвой. Другое дело - как? Командир "Щ-309" решил, что его лучшим помощником должно стать... солнце - да-да, то самое солнуе, которое еще несколько минут назад мешало ему рассмотреть вражеские корабли. Атакуя транспорт противника, размышлял Кабо, необходимо идти пересекающимся курсом. При правильном выборе точки залпа лодка попрости растворится в слепящем глаза солнечном потоке. Тогда единственный торпедный залп может быть сделан в упор, а значит, наверняка достигнет цели. Так оно и случилось. От двух одновременно выпущенных торпед транспорт дал сильную течь и почти сразу же затонул. И на этот раз "Щ-309" не была обнаружена вражескими сторожевыми кораблями. Двенадцать глубинных бомб преследователи сбросили в воду вслепую, как говорится, для очистки совести. А через неделю командир "Щ-309" предпринял еще одну атаку, последнюю в этом долгом походе.

В результате противник лишился неплохого транспорта "Бонден" валовой вместимомтью около 700 брт*. Месть за одержанную лодкой победу была жестокой. Близкие взрывы глубинных бомб, которым подводники потеряли счет, швыряли лодку из стороны в сторону. Над субмариной нависла нешуточная опасность: с одной стороны, враг довольно точно "вычислил" лодку, а с другой, у нее отсутствовала малейшая возможность изменить местоположение, поскольку, включив моторы, лодка окончательно выдала бы себя. Кабо хладнокровно ждал, когда же у немцев иссякнет боезапас. Отбомбившись, фашистские катера еще пару часов бороздили море над притаившейся лодкой. Все это время их гидроакустики бесполезно пытались прослушать подводный корабль. Поиски пришлось прекратить. Но вряд ли противник покинул бы район недавней атаки, закрадись у него хоть капля сомнения в том, что советская подлодка уничтожена. Вернувшись в базу, Кабо узнал, что и там "Щ-309" считали погибшей. Поводом послужила случайно-перехваченная радиограмма противника, которая сообщала о гибели советской субмарины.

* Брутто-регистровая тонна, единица измерения валовой вместимости грузового судна.


53 дня и 53 ночи "Щ-309" находилась в боевом походе. Несмотря на то, что она не получила серьезных повреждений, одержанные победы не дались даром. Тридцать семь раз командир Исаак Кабо проводил свой корабль через плотные линии минных заграждений. 21 марта 1943 года для вручения экипажу "Щ-309" гвардейского военно-морского флага на лодку прибыл командущий Балтийским флотом вице-адмирал В.Ф.Трибуц. Из его рук этот флаг перешел в руки командира субмарины капитана 3 ранга Исаака Соломоновича Кабо.

В середине 1944 года И.С.Кабо был переведен на другую лодку, но не забывал регулярно справляться о боевых успехах своей старой "гвардейки". А в успехах недостатка не было: осенью 1944г. экипаж "Щ-309", прошедший школу Исаака Кабо, потопил несколько крупных транспортов противника, в том числе "Норден-хамн" вместимостью 4592 брт.

Источник: http://submarine.id.ru/vek.php?4

[Flanker]

Грищенко, Петр Денисович

Преданный забвению

Когда-то его имя не сходило со страниц газет, его дружбой гордились писатели и поэты, а самые красивые женщины были счастливы, когда он одаривал их мимолетной улыбкой. Ему не было равных в годы войны по количеству уничтоженных вражеских кораблей, а о мастерстве, хитрости и удачливости ходили легенды. Его подчиненные становились адмиралами и пристегивали к кителям Золотые звезды героев. Он писал книги и научные тракты. Его ненавидели начальники, и боготворила флотская молодежь. Он так и ушел из жизни забытый и непонятый, недоделав еще многого, что мог сделать. Но и ныне его подвиги окружены неким молчаливым табу. Все это более чем странно, ибо он был не только лучшим из подводных асов нашей державы, но и ее настоящим национальным героем...

22 июня 1941 года подводный минзаг Л-3, носивший одновременно еще и более гордое название "Фрунзенец", встретил в Либаве. В те минуты, когда на западной границе ударили первые залпы Великой Отечественной, командир Л-3 капитан 3 ранга Грищенко получил приказ о немедленном выходе в море.

Одна из первых подводных лодок типа "Ленинец" (Фрунзенец). Построена в 1929-1933гг. Подводные лодки этого типа были первыми Советскими подводными минными заградителями. Их проектирование велось под руководством кораблестроителя Б. М. Малинина. С первых дней Великой Отечественной войны сражалась в составе Краснознаменного Балтийского флота. За годы войны под командованием капитана 3-го ранга П. Д. Грищенко, а затем капитана 3-го ранга В. К. Коновалова совершила семь боевых походов, уничтожив торпедами и минами заграждения 18 транспортов и 7 боевых кораблей противника. На боевом счету Л-3 наибольшее количество побед среди всех подводных лодок Военно-Морского Флота СССР. 1 марта 1943 года была удостоина гвардейского звания. За боевые заслуги в борьбе с врагом личному составу Л-3 вручено свыше 400 орденов и медалей, а ее командиру В. К. Коновалову 6 июля 1945 года присвоено звание Героя Советского Союза.
Модель. Дерево, металл. М 1:50. Изготовлена в модельной мастерской ЦВММ 1961 году.

К моменту начала Великой Отечественной войны Петр Грищенко являлся уже одним из опытнейших командиров подводных лодок. За плечами бывшего мальчишки из глухой черниговской деревни уже было Высшее военно-морское училище, годы службы на различных подводных лодках и Военно-морская академия. Выпускников академии в то время командирами лодок не назначали. Флот стремительно рос, и квалифицированных кадров не хватало. Выпускники академии назначались, как правило, командирами дивизионов, а то и бригад. Несмотря на все это, только Грищенко по окончании академии (причем с отличными показателями) был назначен командиром подводной лодки. Причем по собственному желанию.
Столь велика у него была тяга к морю и "своему" кораблю. Едва Л-3 начала экстренное приготовление к бою и походу, как новое сообщение, уже о начале войны с Германией. А на выходе из аванпорта подводная лодка была внезапно атакована шестеркой пикирующих бомбардировщиков. Либавский фарватер узок и извилист, но командир "Ленинца" все же исхитрился уклониться от атак и прорваться в море. Первоначальная задача была, на первый взгляд, несложной: нести дозор в районе маяка Стейнорт и в случае появления неприятельских кораблей атаковать их. До Либавы было недалеко, и иногда, поднимая перископ, Грищенко видел над городом багровое зарево пожаров: гарнизон и экипажи стоявших в ремонте и взорванных кораблей из последних сил отбивали атаки наседающего врага.
Тогда-то и произошла первая размолвка командира лодки с военкомом Бакановым. Увидев в перископ, что немцы штурмуют Либаву, Баканов заявил Грищенко: "Хватит нам торчать здесь без дела! Надо всплыть. Подойти к берегу и вступись в бой с фашистами, стреляя из пушки!"
Разумеется, можно было понять боль военкома, но предложенное им было чистым безумием. Одно семидесятимиллиметровое орудие "Фрунзенца", естественно, никак не могло повлиять на развитие ситуации в Лиепае, при этом сама лодка была бы в несколько минут неминуемо расстреляна прямой наводкой с берега, так и не успев ничего сделать. Кроме того, Грищенко имел и вполне конкретный приказ. Но убедить в своей правоте Баканова (вчерашнего матроса-моториста, закончившего лишь ускоренные политические курсы) опытному командиру с академией за плечами так и не удалось.
Уже по возвращении в базу Баканов напишет донос на Грищенко, в котором обвинит его в трусости, как отказавшегося от артиллерийской атаки немецких позиций на берегу. Абсурдность и надуманность этой бумаги будет столь очевидна, что ее не примут всерьез даже особисты, не говоря уже о непосредственных морских начальниках. Все это было так, но нервов командиру Л-3 псевдопатриотичность его военкома потрепала изрядно.
А затем новая задача: выставить неподалеку от Клайпеды минное заграждение. С этим Грищенко справился блестяще. Минная банка была скрытно поставлена как раз на наиболее оживленном морском "перекрестке". И результат не заставил себя ждать. Буквально через несколько дней здесь прогремели два мощных взрыва, и немцы лишились двух своих груженых транспортов. Позднее, уже после войны, станут, известны их названия – "Эгерау" и "Хенни".

Из воспоминаний П. Д. Грищенко:

"Идея комбрига Египко идти... в логово врага и закупорить его, – меня поразила. Задача нелегкая и исключительно важная... мы шли медленно. С каждым часом, приближаясь к цели всего на две мили. В перископ, кроме зеркальной поверхности моря да надоедливых чаек, ничего не было видно. Но вот, наконец, и поворот на курс 90 градусов... до места постановки еще восемнадцать миль, но уже слышны резкие щелчки: это катера-охотники время от времени сбрасывают глубинные бомбы. Первые разрывы настораживают... Ложимся на боевой курс... Не успеваю дать команду – "начать постановку", как раздается сильный взрыв. За ним второй. Третий, четвертый... многие падают на палубу. Гаснет освещение. Часть электроламп разбита. На этот раз бомбы упали рядом с Л-3. Можно приступать к минной постановке. Глубина моря у порта всего восемнадцать метров. Боцман Настюхин волнуется, ему с трудом удается удержать глубину двенадцать метров.
- Пусть лучше старушка тонет, чем покажет свою рубку катерам, - успокаиваю я Настюхина и тут же подаю команду – начать постановку мин.
Ритмично защелкали счетчики. После каждой выведшей за корму мины слышу по переговорочной трубе голос старшины Овчарова:
- Вышла первая... вторая... третья... Акустик докладывает:
- Катера полным ходом идут на подводную лодку, пеленг меняет на нос!
- Прекрасно, Дима, - отвечаю громко, чтобы слышали все.
Напряжение растет. Прямо по носу Л-3 раздаются четыре сильных взрыва. Вслед за ними еще четыре, и наступает тишина. Снова доклад акустика:
- Катера удаляются.
- Вышла двадцатая, - слышу голос из кормового отсека...".

На обратном пути Л-3 подверглась атаке фашистских противолодочных катеров, пытавшихся забросать ее глубинными бомбами, но и здесь Грищенко показал себя как опытный командир. Умелым маневром он уклонился от катеров, и те еще долго бессмысленно глушили тротилом обезумевшую балтийскую треску. Но подводная бомбардировка все же не прошла для минзага даром. От близких разрывов лопнул стяжной борт кормовых горизонтальных рулей. Положение было не из приятных. Лодка трижды внезапно проваливалась на глубину. Пришлось всплыть и в надводном положении выходить на малую глубину, уцелели чудом. Над головой то и дело пролетали немецкие самолеты, спешившие сбросить свой смертоносный груз на наши войска. До темноты Грищенко все же успел положить подводную лодку на грунт. Ночью, всплыв, механик лодки Крастелев с матросами исправили повреждение в цистерне. Риск для них был при этом огромный, появись в небе неприятельский самолет – и лодка будет вынуждена срочно погрузиться, оставив людей погибать в затопляемой цистерне. Но все обошлось, повреждение устранили, и минзаг начал свой путь в Ригу, где базировался дивизион, куда входила Л-З. Добраться до Риги, однако не удалось. Обстановка на фронте менялась столь стремительно, что пока минзаг был на позиции, пала Либава и бои вовсю шли уже на рижских улицах. Перевести дух подводникам удалось лишь в Таллине. Но и последние сутки возвращения тоже были нелегкими. Лодку дважды по ошибке едва не атаковали наши сторожевые катера, а затем, в довершение всего, она прошла по нашему же минному полю, о постановке которого штаб Таллинской базы забыл оповестить командира Л-3. Но, как бы то ни было, свою задачу минзаг выполнил, и его первый боевой поход был позади. Прохлаждаться, впрочем, было некогда. Едва подвезли мины и загрузили их, как "Фрунзенец" немедленно вышел в свой второй боевой поход. Теперь курс подводной лодки был проложен в самое логово врага – в Данцигскую бухту, где Л-3 предстояло выставить заграждения на выявленных разведкой путях движения противника. Вот скупая хроника отчета Грищенко о том походе:

"...19.07 – подводная лодка прибыла на позицию.
07.44 – прямо по носу обнаружили два дыма.
08.00 – в расстоянии 50 кабельтовых классифицировали цели как 2 тральщика противника, следующие курсом 0 градусов.
08.30 – вступили в кильватер тральщикам и под перископом начали минную постановку.
09.04 – тральщики скрылись.
13.30 – закончили минную постановку и начали отход из района.
18.50 – следуя курсом 340 градусов, слышали сильный взрыв и в перископ увидели на курсовом угле 175 градусов правого борта в расстоянии 60 кабельтовых в районе постановки столб воды и дыма.
Позднее два взрыва в этом районе зафиксирует и подводная лодка Щ-405, находившаяся в смежном районе...
21.07 – весь день на грунте, меняли крышку цилиндра на левом дизеле.
26.07 в 02.19, следуя курсом 360 градусов ходом 10 узлов в режиме винтозарядки, командир подводной лодки обнаружил авиакрейсер "Готланд", однако подводная лодка от встречи уклонилась погружением, так как топлива оставалось только на переход в Таллин, и командир решил возвратиться в базу.
С 21.00 27.07 до 06.00 28.07 подводная лодка преследовалась одним сторожевым кораблем и тремя катерами, до 23.00 производивших бомбометание в близком расстоянии от подводной лодки. Шумы внутри подводной лодки сокращали до предела. Вплоть до остановки гирокомпаса.
...08.00 – осмотрели горизонт и пустили гирокомпас. Согласно приказу командира 1-й бригады подводных лодок начать движение в точку рандеву, где в 12.00 должны встретиться с тральщиками и катерами.
10.30 – начали рваться глубинные бомбы недалеко от подводной лодки. В перископ обнаружили 2 тральщика и 2 сторожевых катера "МО".
11.00 – всплыли. К борту подошел сторожевой катер "МО". На вопрос: "Почему бомбите в точку?" – ответили: "Пугаем лодку противника". При таких действиях катеров не исключена возможность потопления своей подводной лодки..."
В 17.00 – прибыли в Таллин, а в 23.50 1.08 – в Кронштадт.

Даже скупые строки официального донесения не могут не донести всего того, что довелось пережить Грищенко с его экипажем. Чего стоит только минная постановка при следовании в кильватер фашистским тральщикам. Разумеется, риск был огромный, но и расчет почти гениален, ведь немцы, только-только протралив фарватер, были совершенно уверены в его полной безопасности и тут же попались на хитрость Грищенко!

В сентябре "Фрунзенец" снова в боевом походе. Обстановка была труднейшая: немцы изо всех сил уже рвались к Ленинграду, а у острова Эланд маячил их новейший линкор "Тирпиц", готовый уже нанести удар по надводным кораблям Балтийского флота, если те попытаются прорваться в Балтику. Этот поход был не только одним из самых трудных за все время войны, но едва не закончился трагически. В бухте Сууркюля у острова Готланд подводная лодка была внезапно атакована двумя фашистскими торпедными катерами. К чести подводников, они открыли огонь сразу же, как удостоверились, что катера не собираются отвечать на позывные. Несколько снарядов поразили головной катер. Уже после войны стало известно, что прямым попаданием был убит командир набеговой операции. Зато катера промахнулись, впрочем, одна из торпед взорвалась совсем рядом с минным заградителем, случайно попав в каменную скалу, оказавшуюся перед самой лодкой. Более не испытывая судьбу, Грищенко тут же погрузился.

Страшный сорок первый год стал для Л-3 суровой, но необходимой боевой школой. В течение его Грищенко совершил три похода, уничтожив четыре вражеских судна. Много это или мало? Ведь каждый из потопленных груженных военными припасами транспортов равнялся по значению стрелковому полку. Если принять на веру это соотношение, то за первый год войны Грищенко отправил на дно дивизию противника.

Страшную блокадную зиму 1941 – 42 годов "Фрунзенец" простоял в Неве у набережной Ленинграда. Матросы и офицеры делились последним куском хлеба с умирающими горожанами. Сейчас много пишут о небывалых по тоннажу победах немецких подводников. Но как можно сравнить условия, в которых сражались наши балтийские подводники, с тепличными (особенно в первое время) условиями действий асов кригсмарине? Как можно сравнивать базирование наших лодок в осажденном и умирающем Ленинграде с курортным отдыхом в кафешантанах французского Лорьена?
К 1942 году Л-3 осталась единственным подводным минным заградителем на Балтике. Второй минзаг "Лембит", истратив весь запас английских мин, временно оказался не у дел.

1942 год вошел в историю Балтийского флота как год страшных потерь подплава. Немцы перегородили Финский залив десятками сетей и сотнями минных полей, стремясь прочно закупорить балтийских подводников в устье Невы, но, несмотря на все их потуги, те все же прорывались в открытое море, хотя и несли при этом большие потери. Как правило, более половины из уходящих на прорыв в Балтику подводных лодок обратно уже не возвращались. Трагический конец большинства из них навсегда остался тайной...
В течение блокадной зимы экипаж Л-3 вместе с рабочими ленинградских заводов досрочно произвел ремонт подводной лодки. О том, насколько это было важно в то время и чего стоил этот ремонт офицером и матросам "Фрунзенца", говорит хотя бы тот факт, что и командир, и механик лодки были удостоены за это боевых орденов. Но Грищенко не был бы Грищенко, если бы удовлетворился лишь рамками необходимого. В немногие свободные часы в течение всей зимы он посещает кабинет торпедной стрельбы сотни и сотни раз, выходя в учебные атаки. Выкраивая время, успевает прослушать цикл лекций профессора Томашевича по тактике подводных лодок и методам залповой стрельбы веером. Не имея возможности полноценно отработать курсовые задачи, Л-3 произвела лишь несколько пробных погружений в Неве между Литейным и Охтинским мостами, в месте, окрещенном местными остряками "Охтинским морем".
К радости Грищенко, начальство убрало с лодки военкома Баканова, с которым у командира так и не сложились отношения. Вместо него прислали старшего политрука Долматова. С ним у Грищенко тоже будет хватать хлопот.

В свой четвертый боевой поход Л-3 вышла 9 августа 1942 года. На душе моряков было тяжело. Только что наши войска оставили Севастополь, пал Харьков, в огненной мясорубке которого навсегда исчезло сразу несколько армий, и теперь немецкие танковые клинья уже рвались к Волге и на Кавказ. Не легче была ситуация и на Балтике, где что ни день, то гибли наши подводные лодки, пытаясь прорваться в открытое море или вернуться после похода обратно. Теперь настал черед попытать счастья и для "Фрунзенца". Вместе с экипажем в море напросился и писатель-маринист Александр Зонин.
Согласно боевому распоряжению, Грищенко надлежало выставить западнее острова Борнхольм два минных заграждения, а затем уже начать торпедную охоту за неприятельскими транспортами.

Из отчета Грищенко:

"...10 – 11.08 подводная лодка находилась вблизи острова Лавенсари, днем на грунте, ночью – у пирса.
12.08 начали движение на позицию, форсируя Финский залив в подводном положении как можно ближе к грунту. Это делалось вопреки рекомендациям – форсировать залив за одни сутки в надводном положении.
14.8 лодка вышла в Балтийское море. Для отработки личного состава командир решил задержаться на 2 суток в районе маяка Богшер..."

А спустя четыре дня произошла встреча, которая открыла счет неприятельским транспортам, потопленным торпедами. После полудня 18 августа Грищенко обнаружил в перископ большой караван транспортов. Выбрав наиболее крупный из транспортов, он его незамедлительно атаковал. Две выпущенные торпеды буквально разорвали пятнадцатитысячный танкер в клочья. А затем было все как всегда: неистовая бомбежка сторожевых кораблей, часы томительного ожидания и отрыв от неприятеля.

Из воспоминаний П. Д. Грищенко:

"Я брился, когда вахтенный офицер Дубинский доложил:
- Обнаружен конвой. Курс сто восемьдесят градусов.
Я бросился в центральный пост к перископу. Обстановка для атаки нелегкая: нужно прорывать две линии охранения конвоя и с близкой дистанции, наверняка, в упор выпустить торпеды. Волнение моря не превышает двух-трех баллов. Ветер – с берега.
Люди занимают свои места по тревоге... внимательно наблюдаю в перископ за конвоем. В середине его выделяется размерами большое судно. Зову к перископу помощника штурмана Луганского. До войны он плавал помощником в торговом флоте и хорошо разбирался во всех типах и классах торговых судов...
Луганский только на миг прильнул к окуляру:
- Тут и гадать нечего. Танкер. Водоизмещение – тысяч пятнадцать.
Опускаю перископ в шахту... Акустик доложил, что миноносец быстро приближается к нам. По команде лодка уходит на глубину, нырнув под первую линию охранения. С большой скоростью, шумом и воем гребных винтов над нами проносится корабль. На нем и не подозревают, что разыскиваемый ими враг находится под килем эсминца всего в каких-нибудь 15 метрах. Не сбавляя, хода, Л-3 снова всплывает под перископ. Теперь мы между катерами и миноносцами. Прямо по курсу конвоя – самолет. Он ищет подводные лодки. Пасмурная погода нам благоприятствует. Но перископом приходится пользоваться осторожно, – поднимать его всего на несколько секунд. За это время нужно успеть осмотреться. Иногда это не удается. Слышны отдельные разрывы глубинных бомб. Но эта хитрость гитлеровцев – отпугивать возможного противника – нам уже давно знакома. Не меняя глубины, мы проходим вторую линию охранения – линию катеров. Их осадка незначительна, и опасаться таранного удара не приходится... Л-3 успешно прорвалась через обе линии охранения и теперь находится между транспортами и катерами-охотниками. Голова колонны пересекает наш курс. Дистанция медленно сокращается.
- Аппараты, товьсь!
Отчетливо слышен гул работающих винтов. Устанавливаю перископ на пеленг залпа и поднимаю еще. Носовая часть огромного танкера четко обрисовывается на фоне берега. Вот его нос "входит" в линзу перископа, темная стена медленно ползет в левую сторону, к перекрещенным нитям в центре линзы. Теперь, фашисты, держитесь! - Аппараты, пли!
Лодка вздрагивает. Передо мной загорается зеленая лампочка – торпеда вышла. Второй толчок – снова зеленая вспышка.
На какую-то долю минуты я забыл об опасности. До боли, прижав правый глаз к окуляру, смотрю, как точно идут к цели наши торпеды. В центральном посту Коновалов вместе с Зониным считают секунды: "Ноль пять, ноль шесть... десять, тринадцать..." – взрыва нет.
- Неужели не попали? – кричит Коновалов мне в рубку.
- На таком расстоянии трудно не попасть, - машинально отвечаю ему, не отрываясь от перископа, в эту секунду огромный столб огня и дыма взметнулся над танкером. В центральном посту слышу крики "ура"! Еще взрыв!
Снова "ура", а море горит. На танкере более десяти тонн горючего – такой огонь нескоро погаснет!
...На лодку ринулись катера. Миноносцы открыли огонь, снаряды подают с недолетом...
- Полный вперед! Срочное погружение!
...Все же серия из восьми глубинных бомб, сброшенных катерами, чуть не накрыла Л-3 в момент ее ухода на глубину. Нам показалось, что какой-то громила невероятной силы бил по корпусу корабля огромной кувалдой. Часть механизмов подводной лодки вышла из строя. Мы снова в самый ответственный момент остались без гирокомпаса.
Надо было отворачивать от горящего танкера. Нырнуть под него заманчиво: больше шансов оторваться от катеров, но в то же время и опасно – тонущее судно навсегда может похоронить под собой подводную лодку.
- Право на борт!
Взглянув на стеклянную крышку магнитного компаса, я увидел, что она вся запотела, картушки не было видно. Пришлось пустить секундомер и маневрировать "вслепую" - перекладывать рули через определенное количество времени на определенное количество градусов.
А морские глубины вокруг нас громыхали и рвались... Л-3 стремительно уходила от преследования, и взрывы за кормой становились все глуше и глуше. Я спустился вниз, в центральный пост. Настроение у всех было приподнятое. Первая победа!... Иду к себе в каюту добриваться..."

Спустя несколько дней сигнальщики Л-3 обнаружили несколько рыболовных ботов. Но от их уничтожения Грищенко отказался.
- Мы еще не выполнили своей основной задачи. А потому не может демаскировать район минной постановки! – объяснил он свои действия политруку и писателю.

25 августа подводная лодка прибыла на заданную позицию. С нее наблюдали интенсивное движение неприятельских транспортов, а лежа на грунте, слышали отдаленные взрывы глубинных бомб и шум винтов миноносцев.

Из вахтенного журнала Л-3:

"...В 21.03, всплыв под перископ, обнаружил по пеленгу... в дистанции 4 миноносца и 3 тральщика под шведским флагом. Стоящие на якоре. В 21.53 начали минную постановку. Первую банку из 6 мин в Ш...Д... 7-я мина вышла из трубы, но якорь остался в трубе. Освободились через 30 минут, и она затонула...
26 августа с 00.21 до – 04 выставили еще 2 банки: одну из 4 мин в Ш... Д... и вторую из 9 мин в Ш... Д...".

В тот же день Л-3 добилась и боевого успеха торпедным оружием. При этом был атакован конвой из трех транспортов. Грищенко столь ювелирно рассчитал свой маневр, что исхитрился четырехторпедным залпом поразить сразу два транспорта...
Еще несколько дней патрулирования – и на горизонте новый конвой. На этот раз это были восемь транспортов в сопровождении двух миноносцев. Естественно, что от такого подарка судьбы Грищенко отказаться не мог.
"Фрунзенец" немедленно начал маневрирование под перископом для выхода в атаку. На корабельных часах стрелки показывали 17.12, когда Грищенко скомандовал:
- Носовые торпедные аппараты, первый и второй! Товьсь! Пли!
От толчка выброшенных смертоносных сигар подводную лодку едва не выбросило на поверхность. Боцману каким-то чудом удалось удержать ее на пятиметровой глубине. Отчетливо был слышен взрыв. Когда Грищенко поднял перископ, эсминца на поверхности уже не было. Теперь наступила очередь крупнейшего из транспортов. Четырехторпедный залп не оставил ему шансов. Торпеды буквально разнесли его вдребезги. На этот раз подводную лодку особенно никто не преследовал. К досаде командира, оставшиеся транспорты бросились от погибшего собрата врассыпную, и догнать их "Фрунзевецу" не было никакой возможности.
Грищенко мог лишь наблюдать в поднятый перископ, торчащий из воды нос затонувшего транспорта.
Затем было не менее тяжелое возвращение домой. При форсировании Финского залива Л-3 не раз была на волоске от гибели. Пять мин взорвались рядом с ней при касании минрепов. Спасли лишь мастерство экипажа и невероятное профессиональное чутье командира.
9 сентября "Фрунзенец" ошвартовался у пирса острова Лавенсари. Они сходили на берег счастливые, что вернулись живыми... радость возвращения была, впрочем, омрачена для Грищенко доносом его военкома. Что поделать, не везло командиру Л-3 на политруков! Военком Долматов информировал: "...Командир не всегда рационально использовал боезапас, – например: по конвою каравана противника выпущено сразу 4 торпеды. (Позднее такой способ атаки будет признан на отечественном флоте наиболее оптимальным!...) Командир после потопления 2 транспортов 29 августа хотел выйти из района позиции на 30 –40 миль и дать радиограмму. (Позднее эта тактическая находка Грищенко станет аксиомой для всех подводников)".
Естественно, что бумага Долматова не осталась без внимания. Но после столь победного прорыва Грищенко наказать просто не могли. Его наградили орденом, слегка пожурили, и командир "Фрунзенца" стал готовиться к следующему походу. Именно в эти недолгие дни отдыха между боевыми буднями на лодку к Грищенко прибыли, находившийся в то время в Ленинграде писатель Александр Фадеев, поэтесса Ольга Берггольц и Всеволод Вишневский.
Художник Гуляев написал большое живописное полотно о торжественной встрече Л-3 после боевого похода в Кронштадте. В центре картины комфлота Трибуц жмет руку, ведь в самом разгаре была война и пропагандистам был как воздух нужен пример командира героического боевого корабля. Для этого Грищенко подходил как нельзя лучше. Большой природный ум и личное обаяние в сочетании с потрясающим чувством юмора, академической образованностью и интеллектом не могли не вызвать восторга у представителей творческой интеллигенции от общения с ним. Ну, а если к этому прибавить командирский талант и, несомненно, выдающиеся боевые успехи, то можно понять, почему Грищенко оказался в центре внимания прессы.
Однако, к его чести, он оказался абсолютно не подвержен "звездной болезни" и относился к происходящему с изрядной долей здорового юмора. Как знать, может, именно тогда и появилась у кого-то из флотских начальников затаенная черная зависть к командиру "Фрунзенца", может, именно в тех днях недолгой передышки между боями и следует искать истоки всей последующей драмы выдающегося подводника? Как знать...

Но отдых подводников был недолог. Визиты скоро закончились, и уже 27 октября 1942 года "Фрунзенец" выше в свой очередной прорыв в открытое море.
Из боевого приказа на поход: "...Подводной лодке Л-3 занять позицию в районе Утэ и после двухдневной разведки на себе выстроить минное заграждение на фарватере Утэ. Затем перейти в район, ограниченный параллельно Виндава-Нидден и меридианом 20 градусов 30 минут, где выставить минное заграждение на подходах к Клайпеде и на установленных фарватерах противника, после чего оставаться в том же районе для уничтожения транспортов и военных кораблей противника..."
Начало похода было весьма неудачным. Уже при форсировании Финского залива "Фрунзенец" подсек мину. Раздался оглушительный взрыв прямо под подводной лодкой. Но, наверное, все же силен русский бог, каким-то чудом Л-3 не получила повреждений и смогла продолжить свой путь.

Продолжение следует

[Flanker]

Продолжение:

Из журнала боевых действий Л-3:

"...02.11, произведя разведку на себя, в 14.15 командир начал минную постановку, которую закончил в 14.23. Выставлено 10 мин.
В 22.10 в направлении выставленного минного заграждения слышен сильный взрыв. 03.11 в 08.48 обнаружили 6 тральщиков типа "Фритьоф", производящих траление в том же районе. 05.11 в 12.18 начали и в 12.21 окончили минную постановку, выставив 7 мин в районе, где постоянно наблюдались дозорные корабли противника и работа их звукоподводной связи.
06.11 при всплытии вокруг подводной лодки обнаружено много огней, а на курсовом угле 15 градусов левого борта миноносец. В 00.07 с приходом на угол упреждения 10 градусов с дистанции 4,5 кабельтова произвели двухторпедный залп. Торпеды в цель не попали. Однако через 1 минуту 20 секунд по пеленгу залпа был слышен взрыв, причину которого установить не удалось.
12.11 получено радиодонесение о возвращении в базу.
13.11 в 12.30 обнаружен караван из 4 транспортов... в охранении тральщиков... Начали маневрирование для выхода в атаку на двубортный транспорт. Шумы целей сливались, и поэтому давал пеленги с ошибкой.
Командир решил подвсплыть с глубины 10,5 метра, безопасной от таранного удара, на перископную 9,5 метра. Через 1 минуту командир определил, что акустик дает пеленг с ошибкой на 5 градусов. Одновременно увидел в перископ заклепки корпуса другого корабля. Только успел перископ опуститься на полметра, как последовал сильный удар, от которого подводная лодка получила крен до 20 градусов правого борта. Капитан 2 ранга Грищенко получил ушиб головы и на 15-20 секунд потерял сознание...".

А вот описание происшедшего в изложении самого командира Л-3:
"Рано утром решаю поставить последнюю минную банку и начать движение к Либаве, но вдруг раздается сигнал торпедной атаки. Вахтенный офицер Луганский обнаружил конвой, идущий курсом на юг. Заняв свое место у перископа в боевой рубке, выхожу в атаку. Избираю объектом один из самых больших транспортов. Расстояние до цели примерно четыре мили. Видимость быстро ухудшается и вскоре цели уже не видно.
Решаю маневрировать по данным гидроакустика. Пеленги на шумящие цели-корабли Жеведь (акустик Л-3 – В. Ш.) обычно дает с точностью до градуса. Для атаки этого вполне достаточно. Вначале все шло хорошо. Но на боевом курсе акустик доложил:
"Трудно пеленговать". Л-3, видимо, попала в середину конвоя – со всех сторон шумы, маскирующие основной объект атаки.
Чтобы не попасть под таран, приказываю боцману Настюхину держать глубину 15 метров. Это обеспечивает безопасность от таранного удара транспортом средних размеров и в то же время дает возможность наблюдать в перископ.
Приняв дополнительно в цистерну две тонны воды, Крастелев придает лодке отрицательную плавучесть.
- Аппараты, товьсь! – даю команду в носовой отсек.
Поднимаю перископ, чтобы увидеть пеленг залпом – нос вражеского корабля настолько близок, что хорошо видны аккуратно зачеканенные заклепки на форштевне!
Не успеваю опустить перископ, как по нему происходит таранный удар. Транспорт проходит над лодкой. Эти три десятка секунд я лежу на палубе боевой рубки без сознания, с пробитой перископом головой. Очнувшись, слышу голос Коновалова из центрального поста:
- Товарищ командир! Что с вами? Почему вы не отвечаете?
Погружение Л-3 после таранного удара транспорта удалось задержать на глубине 42 метра. Принцип Крастелева – плавать с отрицательной плавучестью – себе оправдал. Мы были спасены от неминуемой гибели. Если бы Крастелев не принял дополнительно две тонны воды, то Л-3 не ушла бы так легко на глубину после таранного удара, а боевая рубка вместе с командиром была бы полностью снесена за борт.
На наше счастье, конвой нас не обнаружил. В отсеке мне оказали медицинскую помощь.
Отлежавшись на грунте, приступили к постанове мин. Последние мины мы поставили к северу от Либавы, на прибрежном фарватере врага...
...с 13.30 до 13.40 поставили минную банку из 3 мин. После всплытия в надводном положение было обнаружено: тумба ограждения наклонена на правый борт на 30 градусов. Командирский перископ согнут вправо на 90 градусов и развернут в корму на 135 градусов. Зенитный перископ не работает. Антенны левого борта сорваны и держатся отвесом на рубке правого борта – вынесены наружу. В 20.05 по пеленгу 156 градусов в дистанции 5 кабельтовых обнаружили подводную лодку типа "Щ" в надводном положении. Обе подводные лодки погрузились.
14.11 в 18.57 всплыли в надводное положение. Шторм. Ветер 10-11 баллов. Море 9-10 баллов, пасмурно. Ввиду попадания воды через рабочий люк в центральный пост пришлось идти с задраенным люком...
18.11 в 12.20 в сопровождении катеров "МО" вошли в бухту Лавенсари. Где ошвартовались к пирсу".

Итак. Позади у "Фрунзевца" остался еще одни тяжелейший поход. Пока подводники переводили дух и приходили в себя от пережитого, в штабах анализировали результаты их деятельности. Действия Грищенко были признаны грамотными и правильными, даже, казалось бы, его неудачная торпедная атака, закончившаяся сломанным перископом, была признана исключительно полезной, так как ею впервые в подводной войне на Балтике была доказана возможность бесперископной атаки по данным приборов гидроакустики. При этом отмечалось лишь, что командиру для ее успешного завершения следовало бы избрать несколько большую глубину погружения.

Из отчета о боевой деятельности подводных лодок третьего эшелона:
"...В 3-м эшелоне действовало 16 подводных лодок, потеряно 8. По данным разведотдела штаба КБФ и наблюдениям командира, на минах, выставленных Л-3 в районе Утэ, подорвался и затонул транспорт противника водоизмещением 4 тыс. т...".


Ну а как нашла отражение деятельность командира подводного минзага в официальных документах?

Из боевой характеристики капитана 2 ранга Петра Грищенко за 1942 год:

"...В 1942 г. товарищ Грищенко сделал два боевых похода в Балтийское море, длившихся в общей сложности 54 суток. Четыре раза с большой осторожностью и искусно, не обнаружив себя, форсировал Финский залив, преодолев все средства ПЛО противника. Пять, раз подрывался на антенных минах, но повреждений не имел. В последнем походе после тарана без перископов привел Л-3 в базу. Дисциплинирован, смел и решителен в бою, осторожен и расчетлив там, где необходимо. Занимаемой должности вполне соответствует. Достоин выдвижения на должность командира дивизиона подводных лодок среднего тоннажа..."

Однако на эту должность Грищенко так и не назначили. Почему? Это одна из многих тайн, окружающих и по сей день судьбу выдающегося подводника. Зато состоялось другое назначение. Приказом наркома Кузнецова в феврале 1943 года Грищенко был назначен старшим офицером отдела подводного плавания Балтийского флота.
Должность весьма почетная и важная, но, увы, самая, что ни есть береговая. Почему надо было убирать опытнейшего командира корабля, остается неясным. Разумеется, что каким-то образом объяснить такое назначение вроде бы можно: кому, как не ему, командиру с академическим образованием и огромным боевым опытом, заниматься планированием подводных операций? Все это так, но ведь в то время не менее острым был и дефицит командиров такого уровня, как Петр Грищенко, который к тому же и сам не хотел покидать подплав.
И если им так дорожило командование флота, как специалистом по организации и планированию подводной войны, то, как объяснить тот фант, что буквально в сентябре того же года капитан 2 ранга Грищенко был вообще переведен служить в разведотдел штаба флота, в котором, и пробыл до самого конца войны. И это при том, что ни единого нарекания на него со стороны начальства не отмечают ни ветераны, служившие в то время бок о бок с командиром "Фрунзевца", ни скупые строки официальных документов. В том числе и личного дела Грищенко. Наоборот, все отзывы и все служебные характеристики самые прекрасные. Кому же и зачем надо было убирать в самый разгар боевых действий с действующего корабля самого талантливого из командиров-подводников, лишив тем самым наш флот еще не одной победы...

Командира убрали с подводной лодки перед самым присвоением ей звания гвардейской. Бескозырки с георгиевскими лентами матросы "Фрунзенца" наденут в марте 1943 года, буквально спустя две недели после ухода своего командира. На мостике гвардейского минзага Грищенко сменил воспитанный им капитан-лейтенант В. Коновалов. В дальнейшем от трижды выведет "Фрунзевец" в боевые походы, потопит десять и повредит один транспорт. Станет Героем Советского Союза.

Спустя много лет станет, известен окончательный итог уничтоженных неприятельских кораблей и судов в бытность командования Л-3 Грищенко. Он более впечатляет, даже если сравнивать его с безумными тоннажами атлантических побед немецких подводников, ведь условия, в которых сражался и побеждал Грищенко, не идут ни в какое сравнение с самым настоящим избиением беззащитных транспортов в первые годы войны командованием лодок Деница:
Восемнадцать уничтоженных неприятельских вымпелов, более шестидесяти пяти тысяч тонн, отправленных на морское дно, - этого рекорда не удалось больше повторить ни одному из отечественных подводных асов Великой Отечественной...
Но награждать Грищенко за этот подвиг почему-то не торопились. Более того, сразу же после войны его начали активно вытеснять с действующего флота. Кто? Да те, кто всю войну просидел на береговых должностях, а с наступлением мирных дней стал делать служебную карьеру, расталкивая локтями боевых, но неспособных к интригам офицеров. Увы, наш флот здесь не исключение. Так было, к сожалению, везде и всегда. К чести Грищенко, он не опустил руки. Отстраненный от действующего флота, он начинает серьезно заниматься наукой, анализируя тактику действий подводных лодок во Второй мировой войне и вырабатывая рекомендации для подводников нового поколения, защищает диссертацию. Затем были поды преподавания в военно-морских училищах. Шло время, и новые руководители отечественного флота старались не особенно часто вспоминать прославленного подводника.
Правда, периодически флотскую общественность будоражили документы некоторых непосредственных начальников Грищенко:

"...1. Достоин выдвижения на должность начальника военно-морского училища.
2. Достоин присвоения звания контр-адмирала.
3. В целях справедливости... считаю необходимым возбудить ходатайство перед ГК ВМФ о представлении товарища Грищенко к званию Героя Советского Союза...
Заместитель начальника ЛВИМУ имени адмирала С. О. Макарова, капитан 1 ранга Недоедаев...".

Но все робкие попытки восстановить справедливость не приводили абсолютно ни к чему. Кому и когда перешел дорогу Грищенко, не ясно до сих пор. Среди ветеранов подводного флота до сегодняшнего дня ходят слухи о том, что якобы на одном из вечеров отдыха только что вернувшийся из боевого похода Грищенко увел первую красавицу Кронштадта из-под самого носа у одного из балтийских адмиралов, и тот, взбешенный, самолично порвал уже подписанное представление к званию Героя Советского Союза на командира Л-3...

Ходят слухи о том, что, может быть, свою роль здесь сыграла строка в автобиографии командира подводной лодки о проживании сестры первой жены Грищенко в Нью-Йорке, куда та уехала еще в далекие двадцатые годы. Говорят, что возможна и самая прозаическая причина – пресловутая разнарядка. Вначале Грищенко просто не повезло попасть в число представленных на героев, а затем его уже попросту вычеркивали по инерции. Сам же бывший командир подводного минзага в силу своей скромности никогда о себе вопроса не поднимал и о причинах столь длительной нелюбви начальства к себе распространяться тоже не любил.
Дотошные активисты-ветераны подсчитали, что командира Л-3 представляли к званию Героя Советского Союза более десяти раз... Рекорд, достойный книги Гиннесса!

В отличие от Александра Маринеско, которого обвиняли во всех смертных грехах, Грищенко официально никогда никто не обвинял. Наоборот! Все до одного его бывшие начальники отзываются о нем в самых восторженных тонах. Адмирал Флота Советского Союза И. Исаков: "Причинами боевых успехов Л-3 были мужество командира, отвага и спаянность экипажа". Бывший командующий Балтийским флотом адмирал В. Трибуц: "...По искусству кораблевождения и использования оружия, по тактике - словом, по всем боевым показателям поход Л-3 (имеется в виду знаменитый четвертый поход Грищенко. – В. Ш.) не имел себе равных...".
Более тридцать лет после войны один из ее выдающихся героев кочевал по коммунальным квартирам и только за несколько лет до своей смерти, наконец-то получил от столичных властей квартиру. Флот же и здесь почему-то оставался в стороне.

Умирал Грищенко на руках своего самого преданного и верного друга – жены. В последний путь из флотских начальников тоже проводить никто не явился. Были лишь старики ветераны да офицеры-подводники, для кого бывший ас морских глубин был кумиром. Тайну своего удивительного везения на войне и не менее удивительного невезения в мирное время он унес с собой. И кто знает, может быть, все-таки настанет время, когда правда о триумфе и драме лучшего из подводных асов нашего отечества станет, наконец, известной, а свершенное им будет достоинству оценено потомками.

В. Шигин

Источник: http://submarine.id.ru/vek.php?2_2

[Flanker]

Травкин, Иван Васильевич

900 дней блокады Ленинграда тяжким грузом легли на плечи осадженного гарнизона. Но и немцы получили сполна. Поскольку снабжение группы армий "Север" и финских войск в основном осуществлялось по морю, советское командование отдало приказ дивизионам подлодок начать действия на ключевых морских коммуникациях противника. Бесперебойное снабжение немецких армий боеприпасами, оружием и продовольствием оказалось под большим вопросом. Фашисты предприняли контрмеры. Чтобы обезопасить грузовые перевозки, они перегородили минами весь Финский залив - от полуострова Порккала-Удд до эстонского острова Найссар. Позже минные заграждения появились и в районе Гогланда. Из немецких эскадр, действовавших против англичан в Северном и Норвежском морях, в район Финского залива были отозваны лучшие противолодочные корабли. Даже на мелких островах были установлены шумопеленгаторные станции. Тем не менее десятки фашистских транспортов продолжали идти ко дну...

В ночь на 21 июня 1942г. подводная лодка "Щ-303" под командованием капитана 3 ранга И.В.Травкина вышла из Ленинграда в Кронштадт. Незаметно проскользнуть мимо Петергофа, захваченного фашистами, не удалось. Впрочем, иного никто и не ожидал - слишком уж светлы летние северные ночи. Как только батарея противника открыла огонь, катера сопровождения субмарины поставили дымовую завесу, за которой спряталась "Щ-303". А когда "заговорили" пушки береговой артиллерии Ленинграда, немцам и вовсе стало не до лодки.

После недолгого отдыха в Кронштадте "Щ-303" направилась в окрестности острова Лавенсаари - в район, контролируемый врагом. 4 июля лодка попала в зону Гогландского минного заграждения. Об этом возвестил скрежет стальных минрепов, которые терлись о борт подводного корабля. Чтобы металлический трос мины не затянуло в винт, Травкин отдал приказ застопорить левый двигатель. Так, стопоря то один, то другой мотор, лодка, пядь за пядью, проходила опасный квадрат.
11 июля корабль наконец-то выбрался из минных полей, но с почти полностью разряженной аккумуляторной батареей. Травкин прикинул: на ее зарядку потребуется около шести часов, причем все это время "Ерш" (второе имя "Щ-303") должен идти в надводном положении. Риск велик, но иного выхода нет.

С фашистского самолета лодку заметили в последний момент, когда, пополнив запасы электроэнергии, она уже начала погружение. Пулеметная очередь лишь скользнула по борту субмарины, а сброшенные авиабомбы разорвались где-то в стороне от нее. Заметив, как быстро лодка ушла под воду, немецкий пилот решил, что она затонула. Так в первый раз родился миф о гибели "Щ-303" (в погоне за наградными крестами командиры немецких субмарин неоднократно объявляли об уничтожении лодки Травкина).

Впрочем, очень скоро миф был опровергнут, и никем иным, как самим Травкиным и его командой. Вечером 20 июля на "Ерше" в перископ заметили потенциальную жертву - большой конвой, в котором шло три транспортных судна и шесть сторожевиков. Для атаки Травкин выбрал самый крупный транспорт водоизмещением десять-двенадцать тысяч тонн. "Щ-303" подошла вплотную к противнику: если стрелять, так уж наверняка! В перископ хорошо просматривалась палуба фашистского судна. Танки, полевые орудия, бронетехника - чего тут только не было. И вдруг, когда до залпа оставалась какая-то минута, в окуляре перископа появился сторожевой корабль, полностью заслонивший основную цель. Может быть, он уже запеленговал лодку? Тогда занять новую позицию под нужным курсовым углом "Ерш" попросту не успеет. Реакция Травкина была мгновенной. Не больше десятка секунд ушло на то, чтобы развернуть лодку на месте. Прогремел залп. Пара выпущенных торпед проскочила перед самым носом сторожевика. Прежде, чем лодка начала погружение, ее командир успел увидеть, как идет ко дну вражеский транспорт...


Иван Васильевич Травкин родился в тихом городке Наро-Фоминске, что неподалеку от Москвы. Единственной здешней достопримечательностью была текстильная фабрика, на которой трудилось все семейство Травкиных. В 1916-м, в самый разгар мировой войны, группа рабочих-забастовщиков прямо с фабрики под конвоем забрали в уездный город Верею. Среди них оказался и отец Ивана. Вместо наказания всех, кто осмелился бастовать, отправили на фронт.

Мать, оставшись одна с восьмью детьми на руках, не могла прокормить семью. Собрала кое-какие вещички и, прихватив Ивана себе в помощь, отправилась на Украину обменять их на продукты. На станции Белая Церковь на эшелон напала банда - "потрясти" мешочников. Но грабеж не удался. На счастье в одном из вагонов ехали матросы. Они-то и стали бандитам поперек дороги. Восьмилетний Иван невсегда запомнил, как один их них, косая сажень в плечах, сгреб а охапку сразу троих грабителей и вышвырнул их из вагона.

В 1922 году Иван Травкин окончил пятилетнюю школуб и в Наро-Фоминске стало одним рабочим текстильной фабрики больше. В 1930-м, когда пришло время служить, Иван, в который раз вспомнив эпизод с белоцерковской бандой, попросился на флот. Однако в военкомате не оказалось морской разнарядки, и призывника направили во второй стрелковый полк Московской Пролетарской стрелковой дивизии.

На флот Травкин все-таки попал, но не рядовым, а штурманом подводной лодки "Щ-303" и только в 1936 году - после окончания Высшего военно-морского училища...

В одиннадцать утра 21 сентября 1941г. на Балтийском флоте была объявлена воздушная тревога. На Кронштадт шли сто восемьдесят немецких "юнкерсов". Командир Травкин приказал подготовить к бою единственную "сорокапятку", составлявшую всю корабельную артиллерию "Щ-303". Все время, пока продолжался налет, командир оставался на мостике, управляя орудийным огнем. Не покинул он свой пост и тогда, когда от близкого взрыва на лодку обрушились тонны воды и поднятого со дна или. "Ничего, обсохнем!" - крикнул Травкин, будто грозя вражеским самолетам, и стал отряхивать свою фуражку.

В январе 1942-го Балтфлот по-прежнему помогал держать оборону Ленинграда. Накануне весны - сезона наступительных операций - командующий флотом В.Ф.Трибуц и вице-адмирал В.П.Дрозд обсуждали перспективы дальнейших действий на Балтике. "Прежде всего ремонт кораблей, учеба..." - начал перечислять конкретные задачи командующий. И остановился. Оба понимали, что надводный флот заперт на базах, а прорыв в море для боя крайне затруднителен. "Воевать в открытом море будут подводники, остальные помогать им", - подвел итог разговору Трибуц.

Но что толку идти на врага, если корабль небоеспособен по техническим причинам. Именно такими из-за своего почтенного возраста или частых бомбежек оказались многие балтийские подлодки. Пожалуй, самая сильная модернизация предстояла старейшим советским "щукам", в том числе "Щ-303". Производя осморт, Травкин с ужасом убедился в том, что почти все системы лодки барахлят. "Щ-303" немедленно встала на ремонт.

Ремонтные работы продолжались полтора месяца, изо дня в день, с утра до позднего вечера. Особенно долго электрики бились над рулями, которые никак не хотели пормально вращаться вокруг своих осей. Наконец инженер-механик Ильин, не скрывая своего восторга, смог доложить командиру:"Кормовые и носовые горизонтальные рули берут нормальную электронагрузку".

Для Ивана Травкина настоящая подводная война началась лишь в июне 1942г., когда его, 34-летнего офицера, до сего времени участвовавшего лишь в учебных маневрах, вызвали в штаб Балтийского флота. Командира "Щ-303" быстро ознакомили с обстановкой в Финском заливе и вручили предписание: занять боевую позицию в районе острова Лавенсаари.
Большой немецкий транспорт, который "Щ-303" потопила 20 июля 1942г., был второй победой на счету Травкина (за неделю до нее удачный залп "Ерша" уничтожил 7000-тонное фашистское судно). Одолев противника на глазах у экипажей восьми немецких кораблей, Травкин не рассчитывал на безнаказанность. Избавиться от преследования немецких сторожевиков командуру "Ерша" помогло немедленное погружение. Правда, прошло оно не совсем гладко - не двадцатиметровой отметке "Щ-303" ударилась носом о скалу. Однако командир не счел возможным останавливать для ремонта; все повреждения экипажу пришлось устранять на ходу.

27 июля 1942г. Травкин, согласно предписанию, направил свой корабль обратно в Кронштадт. Преодолев три минных рубежа без помощи запоздавших к месту встречи тральщиков, "Щ-303" вернулась домой. Здесь командира "Ерша" встречал сам командующий флотом вице-адмирал В.Ф.Трибуц. Первый же боевой поход Травкина высоко оценило правительство. Пятеро членов экипажа "Щ-303" получили ордена Ленина, еще пятеро - ордена Красного Знамени, остальные шестнадцать - ордена Красной Звезды.

И снова Травкин не задании, а его семья - с самого начала блокады в осажденном Ленинграде. Всего несколько раз удалось командиру субмарины навестить своих родных во время короткого отдыха между походами в логово врага. С горечью писал об этом Иван Васильевич в своем дневнике:"Мать жены, не выдержав нервных потрясений, потеряла рассудок и то плакала, то смеялась. Жена, исхудавшая, с потемневшим лицом еле передвигалась по комнате. А девочки (трое: старшей четыре, младшей полтора года) с припухшими веками, закутанные в платки, одеяла, сидели рядышком на кровати и ели суп из столярного клея... А на улице то и дело грохотали взрывы снарядов".

В конце октября 1942г. Травкин получает приказ выйти в район острова Готска-Санден для ликвидации конвоев, доставлявших военные грузы финнам. После этого морского похода цифру "2" на рубке "Ерша" (так моряки вели счет уничтоженным корадлям) заменили на "5". Самая крупная добыча досталась Травкину в ночь на 4 ноября. Как выяснилось позже, торпеда, выпущенная с "Щ-303", поразила огромный транспорт водоизмещением не менее 15 тысяч тонн, трюм которого был до отказа набит боеприпасами. Боевые успехи Травкина и на этот раз не остались незамеченными высшим руководством. В марте 1943г. под государственный гимн СССР на флагштоке "Щ-303" был поднят гвардейский военно-морской флаг.

Отдали должное талантливому командиру "Щ-303"и зарубежные военные специалисты. За интересную тактику ведения подводного боя и проявленное мужество союзники наградили Травкина английским военным орденом. Сам же Иван Васильевич считал свой поход к Готска-Сандену не очень удачным. После первого успеха лодка долго и безрезультатно кружила в заданном квадрате. Изо дня в день командир слышал однообразные доклады: горизонт чист. Так продолжалось до 4 ноября. Почему море было таким пустынным, Травкин понял только после возвращения на базу. Оказалось, что именно в эти дни подводная лодка "Д-2" под командованием Р.В.Линденберга, который нес боевую вахту по соседству с Травкиным, отправила на дно немкцкий транспорт "Якубус Фрицен". А через пять дней эта же субмарина тяжело повредила жележнодорожный паром "Дойчланд". Взрывы торпед уничтожили более 900 гитлеровцев. Вместе с ними погиб и заместитель премьер-минимтра Норвегии, профашистски настроенный политик Лунде, который возвращался на родину после доверительной беседы с Адольфом Гитлером. Командующий немецким флотом гросс-адмирал Дениц был не на шутку встревожен случившимся. Решив, что до принятия контромер лучше не рисковать, Дениц отдал приказ всем немецким судам укрыться на несколько суток в ближайших портах.

Весной 1943г. поперек Финского залива между Порккала-Удд и Найссаром появилось два ряда противолодочных сетей. Сети были поставлены очень надежно - слишком уж досаждали немцам советские субмарины, для которых даже минные заграждения не были непреодолимой преградой. Сеть, проходившая от одного берега до другого (около 20 миль), перекрывала толщу воды от поверхности почти до дна. А чтобы субмарина не смогла пройти под сетью, немцы поставили по обе ее стороны множество донных мин. Можно ли преодолеть новое заграждение? Это предстояло выяснить гвардейской лодке "Щ-303", которая 11 мая 1943г. отправилась в очередной поход к острову Лавенсаари.

Из разведки Травкин вернулся невредимым - во многом благодаря удаче. Ведь никакое командирское мастерство не спасет корабль, когда о его корпус тихонько ударяют уже не стальные минрепы (такое частенько случалось с Травкиным и раньше), а сами мины. Но через заградительную сеть пройти не получилось. Из ее узких ячеек, в которых застряла лодка, с трудом выбирались задним ходом. На базу в Кронштадт Травкин вернулся с неутешительным известием: немцы прочно заперли советский флот в Финском заливе. После этого боевые действия соединений подлодок были вынужденно прекращены. Простаивала без дела и "Щ-303". В 1944г. Травкин становится командиром крейсерской подводной лодки "К-52" - корабля куда более современного и сильного вооружением (10 торпедных аппаратов и четыре орудия), чем "Ерш"...
Январь сорок пятого года выдался на редкость холодным. Но ничто не могло удержать на базах балтийских подводников. В эти дни лодка под командованием В.К.Коновалова пустила ко дну фашистский транспорт "Гойя", на котором находилось около 10 тясяч немецких солдат - остатки фашистской армии, окруженной у города Хель. 30 января в Данцигской бухте субмарина "С-13" А.И.Маринеско успешно атаковала девятипалубный лайнер "Вильгельм Густлов" водоизмещением более 25 тысяч тонн, а спустя несколько дней потопила еще одно немецкое судно - "Генерал фон Штойбен" (14600т), шедшее в солидном охранении. Особенно виртуозной была атака "Густлова". Александр Маринеско справедливо предположил, что противник не станет ожидать нападения подлодки со стороны берега, где была малая глубина. Прижимаясь к береговой черте, "С-13" пошла курсом, параллельным курсу лайнера. Противник не заметил, как лодка обогнала его и заняла позицию для торпедного залпа. Три торпеды были выпушены "веером" почти в упор - с расстояния около 5 кабельтовых. "Вильгельм Густлов" камнем пошел ко дну, увлекая за собой около шести тысяч офицеров и солдат, в том числе 3700 специалистов школы подводного плавания, которыми немецкое командование собиралось укомплектовать свои субмарины. За всю войну Гитлер объявлял трехдневный траур лишь два раза - после гибели 300-тысячной немецкой армии под Сталинградом и в память о "Вильгельме Густлове". Командира конвоя фюрер приказал расстрелять, а Маринеско был объявлен личным врагом Германии.

Сразу же после этих событий "К-52" вышла для крейсерства в отведенный ей квадрат Балтики между Лиепаей и Померанской бухтой, и немцы сделали все, чтобы уничтожить субмарину. Двое суток подряд фашистские корабли и самолеты гонялись за лодкой, осыпая ее градом бомб. Несмотря на это,"К-52", то и дело превращаясь из "дичи" в "охотника", продолжала одерживать победы. 23 февраля Травкиным была получена радиограмма о приближении крупного конвоя противника. В тот же день лодка взяла курс на заданный район. В этом бою экипаж "К-52" поставил личный рекорд: единственным залпом из трех торпедных аппаратов с интервалом в пять секунд были уничтожены сразу два корабля конвоя, транспорт и сторожевик.

А 7 марта - новая встреча лодки с врагом, в район дежурства которой вышли целых шесть тяжелогруженных немецких транспортов. Все у Травкина было как обычно -точный торпедный удар по самому крупному грузовому судну конвоя (водоизмещение около 4000 тонн), быстрый выход из "петли" кораблей охранения. Необычным оказалось лишь одно: атаку проводили при серьезной технической неисправности субмарины. Когда после залпа лодка, обнаруженная сторожевиками, уже приступила к погружению, катастрофически быстро начал нарастать носовой дифферент. Пять, десять, пятнадцать градусов! Последствия могли быть ужасны: лодке ничего не стоило удариться о грунт, а дизелям - сорваться с фундаментов. "Пузырь в нос! Оба полный назад!" - раздавались хладнокровные команды Травкина. Только на глубине 45 метров субмарине удалось принять спасительное горизонтальное положение.

Свой последний транспорт Иван Травкин потопил за десять дней до Победы. Всего под его командованием подводные лодки "Щ-303" и "К-52" уничтожили 2 боевых корабля и 12 транспортов противника. В 1945г. Ивану Васильевичу Травкину было присвоено звание Героя Советского Союза. А когда окончательно стихли морские битвы, он начал готовить новые кадры для флота, став начальником штаба дивизиона учебных кораблей. В 1956г. Иван Васильевич вышел в отставку в чине капитана 1 ранга. После увольнения в запас он жил в Москве и работам в редакции Морского атласа, затем в Министерстве морского флота СССР.

Умер И.В.Травкин в 1985 году.

Источник: http://submarine.id.ru/vek.php?5

[Африканец]

"Туман" уходит в бессмертие

Проходя мимо острова Кильдин, корабли Краснознаменного Северного флота приспускают флаги и дают протяжный гудок. 69°33'6" северной широты и 33°40'20" восточной долготы — координаты места, где 10 августа 1941 года геройски погиб сторожевой корабль «Туман».
До войны это был рыболовный траулер РТ-10 «Лебедка». С 1931 года десять лет на «лебедке» ловили рыбу в Баренцевом море и Северной Атлантике. В первый же день войны РТ-10 был мобилизован и переоборудован в сторожевой корабль. С него сняли часть промыслового оборудования и установили две 45-мм пушки-на полубак и кормовую надстройку. На крыльях мостика разместились два зенитных пулемета «максим». На корме установили стеллажи с глубинными бомбами и дымовые шашки. Уже 26 июня 1941 года на «Тумане» был поднят военно-морской флаг, а 29-го его экипаж получил первое боевое крещение. Корабль шел из Мурманска в главную базу Северного флота Полярный. Из-за береговых сопок выскочил немецкий бомбандировщик Ю-88. Огонь с «Тумана» заставил его повернуть.
В начале июля 1941 года для поддержки сухопутных войск командование Северного флота сформировало отряд из сторожевых кораблей «Гроза», №54, и «Туман», а также двух тральщиков, трех сторожевых катеров типа МО и нескольких мотоботов.
Утром 6 июля 1941 года наши корабли под прикрытием самолетов-истребителей успешно высадили десант в районе Западной Лицы и подержали его артиллерийским огнем. Десантники в ожесточенном бою отбросили фашистов на западный берег реки и соединились с наступавшими с фронта армейскими частями.
Во время этой операции самоотверженно действовал экипаж «Тумана». В момент высадки десанта боцман корабля Александр Саблин и матрос Филипп Марченко встали в ледяную воду и, положив на плечи тяжелые сходни, дали возможность остальным прыгать прямо на берег. Когда был тяжело ранен Марченко, его немедленно сменил старшина второй статьи Иван Волок. Артиллеристы «Тумана», осыпаемые градом осколков от рвавшихся бомб, вели ожесточенный огонь по береговым целям. Операция прошла успешно.
5 августа «Туман» начал самостоятельную дозорную службу на линии остров Кильдин-мыс Цып-Наволок. В вахтенном журнале стали появляться записи то об обнаружении подводной лодки противника и ее бомбежке, то об обстреле пролетавших над кораблем немецких самолетов.
9 августа в штаб ОВРа (Охрана водного района) поступила выписка из приказа народного комиссара ВМФ СССР № 01457 от 28 июля 1941 года о присвоении командиру СКР "Туман" лейтенанту Л.А.Шестакову очередного воинского звания - старший лейтенант. Знал ли об этом командир?
На пятые сутки, 10 августа, в 3 часа утра над кораблем на небольшой высоте пронесся немецкий самолет-разведчик. В 3 ч 1 мин "Туман" сообщил по радио: "Один бомбардировщик противника курсом 90 градусов, высота 100 метров".
4 часа 25 минут сигнальщик «Тумана» заметил на горизонте три вражеских эсминца. Очевидно, именно этот самолет и навел на сторожевой корабль фашистские эскадренные миноносцы. Они двигались плотным строем навстречу сторожевику. Далее события разворачивались стремительно. Командир «Тумана» Лев Александрович Шестаков объявил боевую тревогу и полным ходом повел корабль в сторону наших береговых батарей на остров Кильдин. Заметив маневр дозорного корабля, фашистские эскадренные миноносцы увеличили скорость и через несколько минут, подойдя к «Туману» на расстояние 25 кабельтовых (4,63км), открыли по нему огонь залпами из шести орудий, по два с каждого корабля. Силы были явно не равны. Но экипаж маленького тихоходного сторожевика, имевшего только две легкие пушки, не дрогнув, вступил в единоборство с тремя новейшими эсминцами типа «Редер», каждый из которых имел на своем вооружении по пять 127-мм орудий и мог развивать 36-узловую скорость (66,7 км/час).
Первый залп немецких кораблей оказался перелетным, однако осколками одного из снарядов, разорвавшегося около борта, перебило антенны. Корабль остался без радиосвязи. Отстреливаясь, «Туман» пытался прикрыться дымовой завесой, но это не удалось: ее отнесло ветром. В корпусе появились первые пробоины. Следующие залпы эсминцев вызвал пожар на корме, вывели из строя рулевое управление, снесли дымовую трубу, а затем повредили полубак, мостик и ходовую рубку. Несколько человек из команды корабля были убиты и многие ранены. Воздушной волной сбросило за борт командира корабля Л.А.Шестакова – найти его в последствии так не удалось. На правом крыле мостика осколком в голову был убит возвращавшийся с обхода боевых постов комиссар корабля старший политрук П.Н.Стрельник. командование корабля принял на себя лейтенант Л.А.Рыбаков. В ходе боя лейтенант М.М. Букин, зная, что Военно-Морской флаг на ночь был спущен, приказал поднять его; рулевой краснофлотец К.Д.Семенов, имевший серьезное ранение в руку, и радист старший краснофлотец В.К.Блинов под огнем противника подняли флаг.
Эсминцы противника вели артиллерийский огонь 13 минут и до 4 ч 55 мин сделали до десятка шестиорудийных залпов. "Туман" получил 11 прямых попаданий. Снаряды насквозь прошивали корпус корабля, рвались в котельном отделении, в надстройке, на полубаке, снесли дымовую трубу, разбили грузовую стрелу. Несмотря на большие повреждения и разраставшийся пожар, охвативший все надстройки, матросы и офицеры держались стойко. Артиллеристы «Тумана» продолжали отстреливаться из единственной сохранившейся носовой пушки. Все остальные члены экипажа под огнем противника боролись за живучесть корабля, тушили пожар, пытались заделать пробоины, которых становилось с каждой минутой все больше. В самый разгар боя вражеским снарядом сбило развевающийся на гафеле опаленный флаг. Тотчас сквозь пламя на корму бросился раненый рулевой К. Семенов и, схватив флаг, высоко поднял его над головой, но был снова ранен, на помощь Семенову устремился радист К.Блинов. Флаг снова развевался над кораблем. Были уничтожены все секретные карты, лейтенант М.М.Букин спас секретные документы штурманской службы, а краснофлотец А.И.Янин - машинные журналы. Раненный в обе руки военфельдшер И.Т. Петруша продолжал оказывать первую помощь: останавливал кровотечение, фиксировал переломы, руководил работой боевых санитаров. С помощью краснофлотца А.П. Шарова он снял с тонущего корабля последнего из раненых - старшину 2-й статьи И.Ф. Бардана. К 5 ч 15 мин сторожевой корабль имел крен 15° на правый борт. Через пятнадцать минут лейтенант Л.А. Рыбаков приказал спустить на воду шлюпки, пробоины в которых забили бушлатами и бескозырками. В первую очередь в шлюпки перенесли раненых. Оставшийся в живых личный состав не покидал корабля до тех пор, пока "Туман" не лег правым бортом на воду. По команде лейтенанта Л.А. Рыбакова экипаж покинул гибнущий корабль. Сам Рыбаков, оставив корабль последним, приказал гребцам подбирать команду и лишь после того, как все находившиеся в воде были подобраны, поднялся в шлюпку.
В 5 часов 50 минут волны Баренцева моря сомкнулись над израненным кораблем, с гордо поднятым флагом.
Так завершились драматические события 10 августа 1941 года, которые развернулись в Баренцевом море у входа в Кольский залив. Оставшихся в живых разместили на береговой базе ОВРа – в Кувшинской Салме, а раненых – в госпиталях Полярного, Мурманска. Из 52 членов экипажа 15 человек были убиты и 17 ранены.
Вечером 10 августа 1941 года находившуюся на береговой базе часть экипажа "Тумана" посетил начальник политического управления Северного флота дивизионный комиссар Н.А. Торик. От имени командования он поблагодарил весь личный состав сторожевого корабля за мужество и отвагу, проявленные во время боя. Военный комиссар 1-го дивизиона сторожевых кораблей (куда входил "Туман") старший политрук Воеводин вручил личному составу корабля подарки от рабочих Мурманска.
Экипаж расформировали. Кто-то впоследствии погиб в боях, кто-то прошел через всю войну и дослужился до больших чинов, а кто-то занял скромное место в мирной жизни, чей-то след затерялся в тыловых госпиталях, чья-то судьба не сложилась. Это были разные люди, однако всех их объединяет одно - ВЫПОЛНЕННЫЙ ими 10 августа 1941 года ВОИНСКИЙ ДОЛГ.
В г. Полярном, в первой столице Северного флота, всегда помнили и помнят героев Великой Отечественной войны. В 1961г. на заседании исполнительного комитета Полярного городского Совета депутатов трудящихся, улица Краснофлотская переименована в улицу имени Героев «Тумана».
Источник:http://museum-polar....u/fr_tuman.html

[Африканец]

ШАБАЛИН Александр Осипович

ШАБАЛИН Александр Осипович (18(31).10.1914 г., дер. Юдмозеро Онежского района Архангельской области - 16.01.1982 г., Ленинград).
Военный моряк, контр-адмирал (1966 г.), почетный гражданин г. Архангельска (1978).
Шабалин - потомственный северянин, уроженец Онежского уезда. Еще юношей он плавал на кораблях Мурманского тралового флота. Был матросом, потом учился, стал штурманом траулера. В 1936 году Александр Осипович призван в Военно-Морской флот, через два года стал командиром торпедного катера.
Свою первую победу в ходе Великой Отечественной войны Шабалин одержал 11 сентября 1941 года, потопив на своем катере ТК-12 большой транспорт противника. А через полтора месяца он отправил на дно еще один транспорт, на борту которого потопил 2000 горных егерей. За эту операцию Шабалин удостоен ордена Ленина.
К началу 1944 года на личном счету Шабалина было уже 7 потопленных кораблей противника. Он имел четыре боевых ордена, а вскоре был награжден Золотой Звездой Героя Советского Союза (Указ от 22.02.1944 г.).
Второй медалью "Золотая Звезда" отважный катерник был награжден за успешное проведение знаменитой Печенгской десантной операции. (Указ 5.11.1944 г.). В ночь с 12 на 13 октября 1944 года группа торпедных катеров ворвалась в порт Линахамари. Первым высадил десант у причала Девкина Заводь катер Шабалина.
После войны Шабалин - командир бригады надводных кораблей, зам. начальника штаба флота. В 1969-75 гг. - заместитель начальника Военно-морского училища имени М. В. Фрунзе. В послевоенные годы не раз бывал в Архангельске, выступал перед трудящимися города, молодежью. В городе Онеге установлен бюст А. О. Шабалина, а в городе Североморске - своеобразной столице Северного флота - открыт мемориальный комплекс, посвященный памяти героев-североморцев, одним из экспонатов которого является торпедный катер ТК-12. На нем А. О. Шабалин совершил 50 боевых походов, потопив много вражеских кораблей. Имя дважды Героя Советского Союза А.О. Шабалина присвоено одной из улиц города Архангельска и площади в г. Онеге, где установлен бронзовый бюст героя.

Евгений ОВСЯНКИН,
Почетный доктор Поморского
Государственного университета
имени М.В. Ломоносова,
кандидат исторических наук,
почетный гражданин г.Архангельска.

Морской снайпер

Рыболовный траулер "Краб" шел на промысел по Кольскому заливу. Матросы готовили снасти. Капитан, присматриваясь к знакомым мыскам, вел судно по фарватеру. Низкое серое небо, черные берега, птичьи стаи над скалами - все это было ему знакомо и привычно, как запах рыбы, пропитавший "Краб" от киля до кончика невысокой мачты.
- Держи левее, вправо не ходить! - сердито сказал он рулевому, завидев силуэты судов. Потом торопливо обернулся к корме:
Шабалин! Давай на флаг... Не видите, черти, что ли?
Но моряки видели... Они видели, как, строго выдерживая равнение, с чуть откинутыми назад стройными мачтами, по заливу шли не бывавшие здесь, на Севере, корабли - эскадренные миноносцы. Ярко горела надраенная медяшка. У орудий замерли краснофлотцы. Разрезанная острыми форштевнями вода выворачивала глубокую подкладку.
Это был 1933 год. Страна поднимала па Севере города и заводы. Как страж великой стройки пришли сюда с Балтики первые эсминцы - ядро Северного флота.
И стоя на корме "Краба", восторженно вглядывался в боевые корабли Саша Шабалин - рыбак.
Александр Шабалин родился в маленькой северной деревушке Юдмозеро на реке Онеге. Отец его был сплавщиком. Собирался стать им и Саша.
Как-то в гости к Шебалиным приехал родственник, потомственный помор Федор Валявкин. Целый вечер оп рассказывал о море, походах, о морском промысле. Саша сидел за столом взволнованный, строгий, внимательный.
В 1931 году семнадцатилетним юношей Александр Шабалин уехал в Мурманск и поступил юнгой на рыболовный траулер. Море испытывало молодого рыбака штормами, изнурительной качкой, трудной работой. Но он оказался упрямым, и, когда пришло умение, хмурое Баренцево море, словно в награду, раскрыло перед Сашей свои скромные красоты: прелесть тишины, сменявшей штормы, игру красок на горизонте...
Замечательно было после трудного рейса возвращаться в Мурманск с полным грузом рыбы. Город встречал рыбаков деловитым шумом новостроек. Но земля казалась отчаянно твердой, и в первые дни после плавания побаливали йоги.
На судне Сашу любили. Он ловко шкерил рыбу, был весел и, если попросить, мог с легким сердцем отстоять вахту за товарища. Ему нравилось смотреть на море, наблюдать за его повадками, запоминать направления ветров и течений. В памяти отпечатывались очертания отлогих холмов Кильдина, хребтов Рыбачьего, берега острова Медвежьего, встающие из воды отвесно, как стены крепости. Знать о море хотелось больше и больше. Александр поступил в морской техникум.
В 1936 году, когда Шабалина призвали служить на флот, он был уже опытным, видавшим виды моряком.
Служить Шабалин начал на Балтике в учебном отряде, в команде торпедных катеров.
Это были интересные корабли. Маленькие, серые, плотно начиненные взрывчатой силой моторов, они стояли в тесных гнездах эллинга, как патроны в обойме. Приходил приказ. Грохот сотрясал воздух. Распластав белопенные крылья, катера мчались навстречу "противнику".
Вскоре Шабалин стал боцманом торпедного катера. Он изучил свой корабль до винтиков, до каждой заклепки. Катер сиял чистотой. А когда Шабалину приходилось сменять на руле уставшего командира, им овладевало удивительное ощущение: словно он сливался с кораблем и чувствовал, как сила моторов становится его силой, а его воля - волей небольшого, но грозного корабля.
Через некоторое время старшина Шабалин был переведен на Северный флот, в родное Баренцево море. И вот он снова ходит знакомыми фарватерами, вглядывается в привычные очертания берегов. Все как прежде - и все по-иному. Теперь он страж и защитник этих мест.
Тревожные предгрозовые годы. Пожар войны все ближе подбирается к нашим границам. Шабалин настойчиво учит экипаж своего катера, упорно учится сам.
...Третий месяц войны. Бои под Одессой, Киевом, Вязьмой... Линия советско-германского фронта северным флангом уперлась в гранитный хребет Муста-Тунтури, где морская пехота сдерживает натиск немецких егерей. Подкрепления для своей северной армии "Норвегия" фашисты перебрасывают морем. Между портами Барде, Вадсе, Петсамо, Киркенес скользят немецкие конвои.
Но звено торпедных катеров, в которое входил Шабалин, еще ни разу не было в деле. И вот в штаб соединения торпедных катеров поступило донесение нашей воздушной разведки.
- Светов и Шабалин! К начальнику штаба!
Они шли торопливо и молча, надеясь, предчувствуя, но еще не веря. Однако, когда, поднявшись навстречу, начальник штаба сказал: "Товарищи командиры, прошу к карте", - оба окончательно поняли: впереди бой.
Карандаш начальника штаба неторопливо скользил по светло-голубому полю морской карты.
- В конвое пять вымпелов. Три часа двадцать минут назад он был здесь... - карандаш остановился у мыска Маккаур, - сейчас он здесь. Значит, курс на Петсамо. Пойдете вдвоем. Светов - головным. Атакуете здесь... Да что вы улыбаетесь, Шабалин? Дело серьезное...
- Есть, серьезное!
Резко зазвонил телефон. Выслушав сообщение, начальник штаба хмуро положил трубку.
- Час назад конвой лег на обратный курс...
Что за странность? Неужели отменят выход? Светов закусил губу. В комнате воцарилось молчание. Шабалин смотрел на карту.
- Правильно! - сказал он вдруг. И торопливо, словно опасаясь, что догадка, внезапно озарившая его, может так же внезапно скользнуть, разъяснил: - Они ночи будут дожидаться в фиорде. Береговая с Рыбачьего их баржу потопила? Теперь немцы хотят в темноте мимо батареи пройти...
Он помолчал и закончил уверенно:
- С темнотой конвой двинется дальше. Опасность будет ожидать противника со стороны моря. Мы выйдем на позицию раньше, прижмемся к скалам, ударим от берега...
В 19 часов 30 минут катера отошли от причала и скрылись за горизонтом.
...Море спокойно, почти не дышит. Белой полоской отливает в лунном свете мелкая рябь. Это вдали, мористее. А здесь, под тенью высокого мыса Крампенес, в нескольких десятках метров от норвежского берега, под которым, застопорив моторы, притаились два катера, вода кажется черной. Очень тихо. Прямо над катерами, на скалах - немецкие посты. Где-то неподалеку - вражеская батарея.
- Идут, товарищ командир! Идут! - шепотом доложил боцман.
Шабалин вскинул бинокль. Конвой приближался. Впереди - эсминец. За ним, глубоко осев в воду, двигался тяжелогруженый транспорт. Три сторожевых корабля прикрывали трап-спорт со стороны моря.
С этого мгновения время уплотнилось, стало напряженным и динамичным. Счет пошел на секунды.
Как было решено еще на берегу, первым в атаку рванулся катер Светова. Шабалин медлил, определяя, какой объект он выбрал для атаки.
"Ясно. Идет на эсминец. Значит, транспорт мой!"
Взревели моторы. Транспорт начал быстро расти, увеличиваться в размерах. Но фашисты обнаружили катера - сначала Светова, а затем и Шабалина, Заговорили орудия. Им откликнулись крупнокалиберные пулеметы. Изогнутые спицы светящихся трасс перекрестились над морем. Вот они ударили в глаза Шабалнну. А он вел катер все вперед.
- Еще немного, немного, еще...
- Время!
Катер дрогнул. Стальные торпеды скользнули в воду. Шабалин резко изменил курс. Теперь пулеметы били в спину.
- Ноль четыре. Ноль пять. Ноль шесть...
И Шабалин, и боцман, отстреливавшийся из пулемета, и мотористы в жарком отсеке - все отсчитывали секунды, ждали взрыва. Достигнут ли торпеды цели?
- Ноль семь... Ноль восемь...
И все же взрыв показался неожиданным. Оглянувшись, Шабалин увидел тонущий транспорт я два фашистских сторожевых корабля, неотступно преследующих катер. Еще через несколько мгновений снаряд одного из сторожевиков разорвался в моторном отделении. Катер резко сбавил ход. Сторожевики начали приближаться, охватывая катер с двух бортов...
Это были тяжелые минуты. Но не зря Шабалин так настойчиво учил своих мотористов, проводил десятки тренировок. Когда сторожевики почти зажали катер в тиски, повреждения были исправлены. Шабалин дал "самый полный" - бросил катер вперед, затем круто повернул к берегу, в тень, застопорил моторы. Фашистские корабли проскочили мимо...
На берегу поздравляли с первой победой. Однако в штабе на тактическом разборе Шабалин заявил:
- Мне кажется, что мы действовали не совсем верно. Выходить в атаку нужно одновременно обоим катерам. Для этого заранее распределять цели. Внезапность-грозное оружие!
...Октябрьским вечером два торпедных катера снова вышли в морс. Головным шел Шабалин. Они отправились на "свободную охоту". Море штормило. Ветер хлестал по лицам. Соленая водяная пыль слепила глаза. Шабалин вел катер в глубь Варангер-фиорда, опять к самому берегу противника.
Транспорты и два сторожевика противника обнаружили уже па подходе к Киркинесу. Учтя опыт прошлого боя, Шабалин заранее распределил цели. Первый транспорт атакует ведомый. Шабалнн выходит на второй. Атака одновременная. Расчет на скрытность. Скорость малая, чтобы катера не демаскировали себя ревом моторов и белым .пенистым следом.
И вот снова растут, увеличиваются в размерах вражеские корабли, разделяется на струны путаница такелажа. На этот раз - молчаливая атака. Противник не видит, не замечает. Шабалин подвел катер на близкую дистанцию, выпустил торпеды. Только когда уже грохнул взрыв и окутанный клубами пара большой, в шесть тысяч тонн водоизмещением транспорт начал тонуть, фашисты спохватились, зашарили прожекторами, открыли огонь. Но напрасно...
Внезапность, точный расчет в сочетании с дерзостью стали отличительной чертой морских атак Шабалина. О его атаках .заговорили на флоте, у нег перенимали опыт другие командиры. Правительство наградило мужественного офицера орденом? Ленина.
Заданий было много. То Шабалин вел свой катер к вражескому побережью, высаживая разведгруппы на укрепленном и бдительно охраняемом берегу, то в трудных штормовых условиях шел с нашими катерами-охотниками к базам врага, обеспечивая постановку активных минных заграждений.
В 1943 году Александр Осипович Шабалин вступил в партию. Вся его жизнь, смелая и честная, была подготовкой к этому шагу. Став членом Коммунистической партии, Александр Шабалин с еще большей яростью продолжал сражаться с врагом. Именно с этих пор за ним закрепилось имя "хозяин моря".
...Звено торпедных катеров, которым командовал Шабалин, обнаружило на подходе к Петсамо конвой противника. Восемь охотников прикрывали два больших транспорта, видимо, груз был очень ценным. Действовать скрытно на этот раз оказалось, невозможным. Но в том и заключалась сила шабалинских атак, что они никогда не строились по шаблону.
На большой скорости Шабалин первым бросил свой катер навстречу каравану. Белая пена, демаскируя катер, ложилась за кормой. Пулеметы катера били трассирующими очередями по врагу. Изумленные и обескураженные фашисты сосредоточили огонь всех сторожевых кораблей па дерзком катере. А Шабалин этого и добивался.
Пока фашисты стреляли по юркому суденышку, другие катера под прикрытием поставленной Шабалиным завесы сблизились с конвоем на пистолетный выстрел и торпедировали оба транспорта. Это и был шабалинский стиль.
Шабалин подбирался к самому каравану, повторяя прожектором позывные, которыми сигналили с вражеских кораблей, и, пока немецкие сигнальщики путались и разбирались, посылал врагу свои торпеды или, наоборот, дерзко и упрямо шел напролом, через стену огня. Иногда, отрываясь от преследования, он выжимал всю мощь из моторов, а бывало так, что уводил катер прямо к вражескому берегу, под яростный огонь немецких береговых батарей. Но туда не смели сунуться преследовавшие Шабалина корабли... Каждая атака была творчеством - дерзким и вдохновенным.
Когда 22 февраля 1944 года капитан-лейтенанту Александру Шабалину было присвоено звание Героя Советского Союза, на рубке его торпедного катера значилась цифра 7. Семь фашистских кораблей отправил Шабалин на дно Баренцева моря.
Все дальше на запад отодвигалась линия фронта. Советская Армия успешно продвигалась вперед, освобождая нашу священную землю от фашистской нечисти. В первых числах октября 1944 года началось наступление советских войск на Севере. Преодолевая сопротивление врага, взбираясь на ледяные кручи Муста-Тунтури, наши части теснили противника. Чтобы отрезать горным егерям пути отхода, было принято решение высадить в гавань Лиинахамари десант.
...Длинный узкий фиорд. По его берегам - немецкие батареи, прожектора. Пулеметы простреливают всю водную поверхность. Кто проведет сквозь этот огненный коридор корабли? "Пойдет Шабалин", - решили в штабе флота.
Темной ночью 13 октября 1944 года больше десяти катеров с десантниками на борту вышли с базы. На головном катере, крепко сжав штурвал, стоял Александр Шабалин. Над полуостровом Рыбачьим полыхали зарницы. Советская морская пехота штурмовала врага.
Десант был обнаружен па подходе к фиорду. Прожекторы полоснули по воде, и она вспыхнула ослепительным голубым светом. Предостерегающе загрохотали орудия. Шабалин маневрировал. Вырываясь из кольца прожекторов, он резко отворачивал влево, вправо и упрямо вел катера в глубину фиорда. Идущим позади катерам было легче: дымовая завеса, поставленная Шабалиным, скрывала их движение...
Прорвавшись в гавань, Шабалин направил катер к причалу, но передумал: "Нет, к причалу подходить не следует. Фашисты наверняка заминировали его..."
Форштевень зашурщал о грунт. Десантники быстро спрыгнули в воду и, пригнувшись, ринулись на берег. А морской снайпер, замечательный советский моряк Шабалин снова повел свои катера сквозь огненный коридор, погрузил подкрепление и опять успешно прорвался в Лиинахамари...
Пятого ноября 1944 года Советское правительство наградило Александра Шабалина второй медалью "Золотая Звезда".
После окончания войны наш земляк служил на Балтике, получил высшее военно-морское образование. Сейчас контр-адмирал А. О. Шабалин работает в Ленинградском Высшем военно-морском училище имени М. В. Фрунзе.

Тимур Гайдар

Примечание: Статья написана в 1971 году.
Источник: http://www.soldat.ru...s/shabalin.html

[Flanker]

Алексеев, Ростислав Евгеньевич

Ростислав Евгеньевич Алексеев (18 декабря 1916, Новозыбков, Черниговская губерния — 9 февраля 1980, Горький) — кораблестроитель, создатель судов на подводных крыльях, экранопланов и экранолётов. Лауреат Ленинской (1962) и Сталинской премии второй степени (1951). Дважды совершил революцию в мировом судо- и авиастроении. Член ВКП(б) с 1950 года.

Биография

Родился 18 декабря 1916 года в городе Новозыбков Черниговской губернии (ныне Брянской области), в семье учительницы и агронома. В 1933 году семья переезжает в Горький.

В 1935 году поступил в Горьковский индустриальный институт имени Жданова (ныне Нижегородский государственный технический университет им. Р. Е. Алексеева) на кораблестроительный факультет (ныне факультет Морской и авиационной техники). 1 октября 1941 года защитил дипломную работу «Глиссер на подводных крыльях»; госкомиссией Алексееву было присвоено звание инженера-кораблестроителя. После защиты молодой инженер был направлен на завод «Красное Сормово», где с 1941 по 1943 годы работал в должности контрольного мастера выпуска танков.

В 1942 году принимается решение о выделении ему помещения и людей для работы по созданию боевых катеров на подводных крыльях. В идею Алексеева поверило управление кораблестроения ВМФ, и ему были выделены средства. Катера Алексеева не успели принять участия в боевых действиях, но созданные им модели убеждали в возможности успешной реализации идеи.

В 1951 году Алексеев и его помощники за разработку и создание судов на подводных крыльях были удостоены Сталинской премии второй степени. Коллектив начинает работать над невиданным до тех пор пассажирским судном на подводных крыльях (СПК), получившем символическое имя «Ракета». Летом 1957 года Алексеев представил «Ракету» на суд мировой общественности, приведя корабль в Москву в дни Международного фестиваля молодёжи и студентов. С этого момента в мире началось скоростное судостроение. Катера «Волга», «Метеор», «Комета», «Спутник», «Буревестник», «Восход» — ежегодно новый проект и каждый — лучший. В 1961 году десять сотрудников во главе с Алексеевым получают Ленинскую премию за создание нового транспортного средства.

В 1962 году в ЦКБ началась работа по созданию экраноплана КМ для ВМФ, а в 1964 году — над проектом экраноплана Т-1 для воздушно-десантных войск. Первый должен был летать на высотах в несколько метров, а второй — до высоты 7500 м. 22 июня 1966 года экраноплан КМ, самый крупноразмерный для своего времени летательный аппарат на земле, был спущен на воду.

В начале 70-х годов ЦКБ по СПК был дан заказ на постройку десантного экранолёта «Орлёнок». 3 ноября 1979 года первый в мире десантный корабль-экранолёт был принят как боевая единица в состав ВМФ. Он получил штатный номер МДЭ-160 (малый десантный экраноплан).

К тому времени Ростислав Алексеев был тяжело болен (после того, как надорвался при транспортировке очередного экраноплана) и после двух операций скончался 9 февраля 1980 года

Судно на подводных крыльях «Буревестник»

Экранолёт «Орлёнок»

Источник: http://ru.wikipedia....слав_Евгеньевич

[Африканец]

С Днем Рождения, "Аврора"!!!

Легендарный крейсер "Аврора" отмечает 110-летие

11.05.2010 г.
Ровно 110 лет прошло со дня первого спуска крейсера "Аврора" на воду. Сейчас легендарный корабль является единственным в мире памятником, оставшимся на плаву с начала двадцатого века.
Музей на "Авроре" был создан еще в 1950 году, а спустя шесть лет эта экспозиция стала филиалом Центрального военно-морского музея. Сам крейсер сохраняет статус корабля номер один в ВМФ РФ.
Боевое крещение "Аврора" получила в ходе русско-японской войны 1904-1905 годов. Российский крейсер также участвовал в 1905 году в Цусимском сражении, а в годы Первой мировой войны "Аврора" несла дозорную службу на Балтийском флоте. Сейчас на базе крейсера планируется создание корабля-музея воинской славы.
Источник: http://www.pravda.ru...31310-avrora-0/

[Африканец]

Алексеев, Ростислав Евгеньевич

КМ (Каспийский монстр)

В начале 1960-х гг. была принята государственная программа по экранопланам, предусматривающая создание ряда новых пилотируемых самоходных моделей экранопланов, а также разработку проектов боевых экранопланов для ВМФ и других родов войск с созданием полноразмерного экспериментального экраноплана. В 1964-1965 гг. в ЦКБ по СПК осуществлялось проектирование и создание уникального, самого большого в мире летательного аппарата - экраноплана "КМ"- корабль-макет, получившего у зарубежных спецслужб названия: "Каспийский монстр", "Каспийское чудовище". Главным конструктором этого экраноплана был Р.Е. Алексеев, ведущим конструктором - В.П. Ефимов. В постройке экраноплана КМ были задействованы многие предприятия Советского Союза, в частности Горьковского региона - завод "Красное Сормово", авиастроительный завод имени Серго Орджоникидзе.
КМ, или корабль-макет, как его назвали в ЦКБ, имел длину 92 м, высоту 22 м, размах крыла 37 м. Днище корпуса было устроено по-корабельному, хотя внешне КМ походил на самолет. На переднем пилоне размещалось 8 турбореактивных двигателей тягой по 10 т каждый - их мощность использовалась в основном при старте. На киле стояли еще два таких же двигателя, достаточных для поддержания крейсерского режима. В рекордном полете его масса достигала 544 т, что было в то время неофициальным мировым рекордом для летательных аппаратов того времени. Он был побит только с созданием самолета Ан-225 "Мрия".
Испытания корабля-макета решили провести на Каспийском море. Почти месяц, полупритопленного, с отстыкованным крылом, накрытого маскировочной сеткой, "монстра" буксировали по Волге. По требованиям секретности, шли ночами, днем отстаивались. И все это время доделывали KM - руководство, желая отрапортовать "наверх" и получить награды, назначило Алексееву, попросту говоря, сумасбродные сроки.
Наконец КМ достиг Каспийска - городка, расположенного рядом с Махачкалой. Туда же прибыли высокопоставленные чиновники и потребовали от конструктора немедленного отчета. Экраноплан еще находился в плавучем доке, а Доктор наравне со всеми тянул канаты, пристыковывая крыло. И вдруг он удивил своих сотрудников, казалось бы, уже привыкших к его неординарности, - взяв полетный лист, Алексеев невозмутимо начертал на нем: "Полет в доке".
Запустили все 10 двигателей, грохот нарастал, тросы, удерживающие КМ, натянулись, как струны, на берегу начал ломаться деревянный забор, попавший под выхлопы моторов. При тяге в 40% от номинальной док с пришвартованным в нем экранопланом тронулся с места, стало срывать якоря. Удовлетворенный произведенным на чиновников впечатлением, Алексеев приказал глушить двигатели. С тех пор слова "полет в доке" для конструктора и его сподвижников обозначали очковтирательства, на которые случалось идти, дабы не конфликтовать с требующим быстрых результатов начальством.
А оно все торопило, и для соблюдения назначенной даты первого полета пришлось серьезно рискнуть. Дело в том, что на корабле-макете не успели смонтировать радиооборудование, не работали и высотомеры. В четыре утра, когда начальство нежилось в постели, буксир вывел док в море. Он еще не полностью погрузился в воду, а из него уже на малом газе вырулил экраноплан - за штурвалом сидел Доктор. Он показал жестом: "Вперед!" - и поднял КМ из воды. Летал сразу около 50 мин на высоте примерно 4 м.
На берегу Алексеев доложил ошеломленным председателю и членам комиссии: "Машина вела себя прекрасно", а заодно, пообещав никому не говорить, что они все проспали, попросил подписать полетный лист. Деваться сконфуженным чиновникам было некуда - полет наблюдало немало свидетелей. Удачный исход первого испытания принес Алексееву "добро" финансировать его проект как минимум 5 лет. На самом же деле полет прошел не столь уж гладко - в какой-то момент корпус экраноплана, построенный по авиационным принципам, начал извиваться, как змея. Недостаток решили устранить самым простым путем - корпус укрепили 10-и 20-миллиметровыми металлическими листами. Перебирать его ажурную силовую конструкцию, перекладывать кабельные трассы и прочую начинку было некогда.
Но все равно огромная, тяжелая машина показала феноменальные качества. Она устойчиво шла над экраном на высоте 3 - 4 м на крейсерской скорости 400-450 км/ч. Вообще Алексеев обладал какой-то удивительной конструкторской интуицией. Например, когда за рубежом опубликовали схемы его судов на подводных крыльях, один немецкий профессор-гидроаэродинамик, изучив их, категорически заявил: "Эти аппараты не могут двигаться так быстро - крылья разрушатся от кавитации". Узнав же, что русские от опытных образцов уже переходят к серийному выпуску, уязвленный ученый не удержался и приехал к Алексееву. Зарубежного гостя прокатили на "Ракете", причем часть плавания он провел довольно оригинально. По его просьбе открыли нижний люк, профессор свесился вниз головой поближе к воде (двое из команды держали его за ноги) и наблюдал водные потоки, омывающие крыло. Через некоторое время профессор принял нормальное положение и, пожав Алексееву руку, сказал: "Удивительно, гениально!"
Да, Доктор был необычным человеком. Его, как и КМ, вполне можно назвать "монстром", способным на то, что другим не под силу. До сих пор достигнутое им в создании экранопланов остается отечественным секретом. Зарубежные аналоги этих машин представляют собой, по сути, низколетящие самолеты - пилоты насильно удерживают их у поверхности. КМ же был настолько устойчив, что Алексеев иногда на показ переставал им управлять и даже выключал в полете двигатели. Наблюдавших такое летчиков особенно впечатляло, что аппарат безо всякого вмешательства рулей отслеживал каждый изгиб рельефа. Обладал КМ и хорошей маневренностью - он был способен на крутые развороты с большим креном и касанием шайбы (окончания крыла) о воду. Наблюдатели видели, как после затяжного разбега по морю с 3-балльным волнением он оторвался от воды и ушел за горизонт.
Испытания КМ проходили на Каспии в течении в течении 15 лет и закончились очень печально. 9 февраля 1980 года умер Алексеев. В тот же году погиб КМ. Пилот, давно не сидевший за штурвалом "монстра", слишком резко задрал при взлете нос машины, она быстро и почти вертикально пошла вверх, растерявшийся летчик резко сбросил тягу и не по инструкции сработал рулем высоты - корабль, завалившись на левое крыло, ударился о воду. Жертв не было. Все, кто знал "Каспийского монстра", до сих пор уверяют - нужно было сделать нечто из ряда вон выходящее, чтобы угробить его.

Источник: http://www.airwar.ru/enc/sea/km1.html

Лунь

На основе конструктивной схемы экраноплана "КМ" с начала семидесятых велась разработка экраноплана-ракетоносца проекта 903 "Лунь", оснащенного маршевыми двигателями НК-87. "Лунь" выполнен по традиционной самолетной схеме моноплана с крылом трапециевидной в плане формы и Т-образным хвостовым оперением. Центроплан крыла размещен в средней части корпуса, под днищем - гидролыжное устройство, используемое при посадке для снижения перегрузки.
К этому времени на вооружении кораблей ВМФ появилась новая противокорабельная ракета (ПКР) ЗМ-80 "Москит" ОКБ А.Я.Березняка, не имеющая аналогов в своем классе. Мощная сверхзвуковая ракета с прямоточным маршевым двигателем была способна пустить на дно любой боевой корабль стран НАТО. Ею с начала восьмидесятых начали оснащать новейшие эсминцы типа "Современный". Экранопланы, использую свою высокую скорость, могли бы наносить удары по кораблям противника на просторах Черного и Балтийского морей и легко уходить от преследования.
В 1987 году первый экраноплан-ракетоносец "Лунь", несший на себе шесть контейнеров с управляемыми противокорабельными ракетами "Москит", был достроен и поступил на испытания. Мореходность "Луня" на взлетно-посадочном режиме была 5-6 баллов. Но начавшийся развал СССР уготовил для уникальной машины и всех экранопланов вообще печальную участь. Обвальное сокращение вооруженных сил, нарастающие экономические трудности поставили на прикол экранопланы "Орленок", а "Лунь" пытались переделать в специализированный поисково-спасательный вариант "Спасатель", но потенциальных заказчиков эта машина не нашла.

Источник: http://www.airwar.ru/enc/sea/lun.html

Орленок

В 1972 году на ходовые (летные) испытания был выведен экранолет "Орленок", предназначенный для переброски морских десантов на дальность до 1500 км "Орленок" способен принять на борт до 20О морских пехотинцев с полным вооружением или два плавающих танка (БТР, БМП) с экипажами, взлететь с волны до 2-х метров и со скоростью 400 - 500 км/час доставить десант к месту высадки. Для него не являются препятствием любые защитные заграждения - минные и сетевые - он просто перелетает над ними После посадки на воду и выхода на относительно пологий берег, "Орленок" высаживает людей и технику через откидывающуюся вправо носовую часть. На испытаниях, в одном из испытательных полетов, экранолет показал удивительную живучесть, получив повреждения фатальные для корабля, а тем более для самолета. От удара о воду у "Орленка" оторвалась корма с килем, горизонтальным оперением и маршевым двигателем НК-12МК. Однако пилоты не растерялись, и, увеличив обороты носовых взлетно-посадочных двигателей, не дали экранолету погрузиться в воду и довели машину до берега. Причиной аварии, по-видимому, стали трещины в хвостовой части корпуса, полученные во время предыдущих полетов и своевременно не замеченные. На новых экземплярах хрупкий конструкционный материал К482Т1 был заменен на алюминиево-магниевый сплав АМГ61 Всего было построено пять экранолетов типа "Орленок": "Дубль" - для статических испытаний, С-23 - первый летный прототип из сплава К482Т1 (разработан после аварии), С-21, построенный в 1977 году, С-25, собранный в 1980 году и С-26, введенный в строй в 1983 году. Все они вошли в состав авиации ВМФ, и на их базе была сформирована 11-я отдельная авиагруппа непосредственного подчинения Главному штабу морской авиации. Один из них также был потерян в 1992 году в результате катастрофы, во время которой один член экипажа погиб
По некоторым данным, государственная программа предусматривала строительство 100 (!) "Орлят". Наконец эта цифра была скорректирована до 24. Серийную сборку должны были осуществлять судостроительные заводы в Нижнем Новгороде и Феодосии. Однако этим планам не суждено было воплотиться. В 1985 году умер Дмитрий Устинов - министр обороны СССР и бывший народным комиссаром (министром) еще при Сталине. Во времена Устинова активно развивалось производство новейших видов оружия вообще и экранопланов в частности. Новый министр обороны Сергей Соколов, в прошлом лихой танкист и деятель с широтой зрения, ограниченной танковым триплексом, закрыл программу строительства экранопланов, а выделенные на нее средства предпочел отдать на расширение флота атомных подводных лодок, после этого ВМФ потерял интерес к своему уникальному подразделению, и некогда совершенно секретная база в городе Каспийске, расположенном на берегу одноименного моря в нескольких километрах от столицы Дагестана - Махачкалы, постепенно приходит в запустение - средства выделяются только на денежное содержание личного состава. Летный персонал, до прибытия в группу летавший, в основном, на противолодочных самолетах-амфибиях Бе-12, имеет минимальный годовой налет - 30 часов - на других типах летательных аппаратов: экранопланы не находятся в летном состоянии частично из-за выработки ресурса, частично по причине отсутствия все того же финансирования, а значит и запчастей, материалов, топлива.


В последнее время история с экранопланами получила совершенно неожиданный поворот. Проанализировав перспективность этого вида техники и придя к выводу о значительном, мягко говоря, отставании работ (за фактическим отсутствием таковых) в области экранопланостроения, конгресс США создал специальную комиссию, призванную разработать план действия по ликвидации "русского прорыва". Члены комиссии предложили обратиться за помощью... к самим русским и вышли напрямую в ЦКБ по СПК. Руководство последнего поставило в известность Москву и получило разрешение от Госкомоборонпрома и министерства обороны на проведение переговоров с американцами под патронажем Комиссии по экспортному контролю вооружения, военной техники и технологий МО РФ. А дабы не привлекать лишнего внимания к предмету переговоров, любознательные янки предложили воспользоваться услугами американской фирмы под нейтральным названием "Российско-американская наука" (РАН), и при ее посредничестве делегация заокеанских специалистов получила возможность побывать в ЦКБ по СПК, встретиться с конструкторами экранопланов, выяснить, по возможности, интересующие детали. Затем российская сторона любезно согласилась организовать посещение американскими исследователями базы в Каспийске, где они смогли без ограничений детально отснять на фото- и видеопленку подготовленный к вылету специально для этого визита "Орленок".
Кто же входил в состав американского "десанта"? Руководитель делегации - полковник ВВС США Фрэнсис, возглавляющий программу создания перспективного тактического истребителя. Под его началом были видные специалисты из научно-исследовательских центров, в том числе из НАСА, а также представители авиастроительных компаний Америки. Среди них наиболее известной личностью был Берт Рутан, спроектировавший самолет нетрадиционной аэродинамической схемы "Вояжер", на котором несколько лет назад его брат совершил беспосадочный кругосветный перелет. Кроме того, в состав делегации, по словам присутствующих на показе представителей российских компетентных органов, входили лица, по долгу службы годами собиравшие всеми возможными способами сведения о советских экранопланах и впервые неожиданно получившие возможность увидеть своими глазами - и даже потрогать - объект своего пристального внимания.
В результате этих визитов, обошедшихся американским налогоплательщикам всего в 200 тысяч долларов, наши новые "друзья" смогут сэкономить несколько миллиардов и существенно, на 5 - 6 лет, сократить сроки разработки проектов собственных экранопланов. Представители США ставят вопрос об организации совместной деятельности для ликвидации своего отставания в данной области Конечная цель - создание транспортно-десантного экраноплана взлетным весом до 5000 тонн для американских сил быстрого реагирования. На всю программу может потребоваться 15 млрд.долларов Какая часть этой суммы может быть инвестирована в российскую науку и промышленность - и будет ли инвестирована вообще - пока неясно При такой организации переговоров, когда полученные 200 тысяч долларов не покрывают затрат ЦКБ и опытного завода в размере 300 млн. рублей на доведение до летного состояния "Орленка", рассчитывать на взаимовыгодность сотрудничества не приходится
На сомнения о пользе такого рода контактов для государственных интересов России наводит и реакция ответственного чиновника Комиссии по экспортному контролю вооружения, военной техники и технологий МО РФ Андрея Логвиненко на неожиданное для него появление в Каспийске (одновременно с американцами) представителей прессы. Официально сославшись на соображения секретности (!), он пытался запретить журналистам вход на базу, а в последовавшей затем приватной беседе пояснил, что в его задачу входит недопущение утечки информации в печать о российско-американских контактах по поводу экранопланов и добавил, что после отъезда американцев мы можем снимать и писать что угодно, но ни словом не упоминая об американском визите на бывший секретный объект.
Кто может с уверенностью прогнозировать события, могущие произойти через год-два? Вполне возможен такой вариант, что через относительно короткий промежуток времени США развернут свой флот быстроходных и неуязвимых экранолетов, в облике которых будут узнаваться контуры их российских прообразов, и России придется принимать адекватные меры, обойдущиеся в сумму, в сотни или тысячи раз превышающую средства, которые кто-то рассчитывает получить. Идеологическое противостояние окончено, хочется надеяться, навсегда, но геополитические интересы Америки и России далеко не всегда совпадают, и если у кого-либо имеются заблуждения на этот счет, то это обстоятельство не может служить основанием для продажи за рубеж по убыточным ценам информации по новейшим оборонным технологиям.
Просматривая документы переписки ЦКБ по СПК имени Р.Е.Алексеева с многочисленными госучереждениями по вопросам экранопланостроения, в очередной раз убеждаешься, с каким трудом новые уникальные разработки пробивают себе дорогу. Не пришлось бы через несколько лет наверстывать упущенное, а тем более покупать на Западе нами изобретенное, а затем отвергнутое в собственной стране.

Источник:http://www.airwar.ru...ea/orlenok.html

[Африканец]

Боевые будни "Красного Кавказа"

История этого корабля началась накануне первой мировой войны. 18 октября 1913 года в Николаеве состоялась закладка двух легких крейсеров. Одному из них, ставшему впоследствии "Красным Кавказом", было присвоено наименование "Адмирал Лазарев". Корпус корабля был спущен на воду 8 июня 1916 года, однако достроен крейсер был только в 1931 году. В процессе достройки конструкция претерпела значительные изменения (проект 815).
Крейсер "Адмирал Лазарев" (с 14 декабря 1926 года - "Красный Кавказ") решили кардинально реконструировать путем замены 130-мм артиллерии на более мощную. В основу модернизации была положена перспективная программа перевооружения, принятая еще 16 июля 1925 года. Однако в ходе проектирования появилась возможность воспользоваться вновь созданными одноорудийными 180-мм башенными установками. Утвержденная 25 декабря 1926 года программа модернизации предусматривала наличие пяти таких установок на корабле. Правда, принятая в таком виде система вооружения увеличивала водоизмещение, а значительная масса башен (по 120 т каждая), расположенных на верхней палубе, потребовала применения бортовых наделок (булей) для увеличения остойчивости крейсеров. В декабре того же года проектирование "Красного Кавказа" проводилось на Николаевских государственных заводах.
В ходе модернизации от установки булей отказались; вооружение крейсера составили четыре 57-калиберные 180-мм одноорудийные башенные установки, столько же 76,2-мм зенитных пушек Лендера и четыре трехтрубных (по два с каждого борта) 533-мм торпедных аппарата. Водоизмещение корабля при этом возросло до 9030 м, а главные размерения оказались следующими: наибольшая длина 169,5, ширина 15,7 и осадка 6,6 м.
25 января 1932 года, успешно пройдя все стадии приемных испытаний, крейсер "Красный Кавказ" вступил в строй.
В 1933 году "Красный Кавказ" вышел за пределы Черного моря и нанес дружественные визиты в порты Турции, Греции и Италии.
В годы Великой Отечественной войны крейсер под командованием офицеров А.М.Гущина и В.Н.Ерошенко успешно громил немецко-фашистские войска под Одессой и Севастополем, в Феодосии и под Новороссийском. Впервые главный колибр корабля заговорил 11 сентября 1941 года, когда крейсер обрушил огонь на позиции вражеских войск, находившихся в деревне Ильинка под Одессой.
Первую половину октября 1941 года "Красный Кавказ" провел в непрерывных походах между Одессой и Севастополем, участвуя в эвакуации войск одесского оборонительного района. Затем последовали срочные воинские перевозки из Новороссийска в главную базу.
Наиболее яркой страницей в истории этого корабля является его участие в Керченско-Феодосийской десантной операции. Вечером 29 декабря 1941 года, приняв на борт 1853 десантника, батарею трехдюймовых орудий, 15 автомашин, а также другую боевую технику и продовольствие, "Красный Кавказ" во главе отряда покинул Новороссийскую бухту и, прибыв ранним утром следующего дня в Феодосийский залив, первым открыл огонь. Тем временем десантники прыгали на подходящие катера и баркасы и устремлялись на берег. Орудия и пулеметы крейсера вели огонь по амбразурам огневых точек врага, складу боеприпасов. За два часа боя в "Красный Кавказ" попало 13 снарядов и 7 мин, которые вызвали на нем 7 пожаров, но главные и вспомогательные механизмы оставались в строю.
На следующий день, выдержав 25 групповых и одиночных атак вражеских самолетов и выполнив задание, "Красный Кавказ" ушел в Туапсе. Но и на этот раз стоянка корабля оказалась недолгой. В полночь нового, 1942 года корабль перешел в Новороссийск и, приняв на борт вооружение и 1200 человек , утром 4 января вновь прибыл в Феодосийскую бухту. Быстро подав швартовы, моряки немедленно приступили к разгрузке, которая была уже почти завершена, когда крейсер был отакован немецкими самолетами. Несмотря на интенсивный зенитный огонь, 4 бомбы врага взорвались у борта крейсера. В кормовой части корабля образовались 3 громадные пробоины. Не успел крейсер выйти на рейд, как снова был атакован большой группой "юнкерсов" и вновь вступил в неравную схватку с врагом. На этот раз бомба взорвалась совсем рядом. Корму крейсера выбросило из воды, оторвало правый винт и кронштейн левого гребного вала, погнуло и заклинило рулевое устройство. Осадка корабля увеличилась на 5 метров, и палуба до четвертой башни скрылась в волнах.
Почти через сутки полузатопленный, но не сдавшийся "Красный Кавказ", пройдя сквозь шторм и пургу, появился в Туапсе, а через два дня ушел в Поти для ремонта. 3 апреля 1942 года экипаж "Красного Кавказа" был удостоен гвардейского звания. К тому времени корабль выполнил 30 боевых заданий командования, в том числе 9 - по огневой поддержке сухопутных войск, дважды участвовал в минно-заградительных действиях.
Пройдя около 14 тысяч миль, крейсер "Красный Кавказ" перевез более 25 тысяч бойцов, раненых воинов и эвакуированных граждан Одессы и Севастополя, доставил к линии фронта до 200 вагонов с боеприпасами, отконвоировал 6 транспортов с войсками и боевой техникой. Артиллерия крейсера провела 32 огневых налета по фашистским позициям, уничтожила 16 вражеских артиллерийских и минометных батарей, истребила до 5 батальонов пехоты. Зенитчики корабля отразили 67 налетов немецкой авиации и сбили 3 самолета.
К концу лета 1942 года крейсер после ремонта смог опять выйти в море. Через несколько месяцев "Красный Кавказ" возглавил отряд корабельной поддержки и обеспечил высадку десанта у Новороссийска.
После Великой Отечественной войны (12 мая 1947 года) "Красный Кавказ" перевели в разряд учебных кораблей. В июне 1953 г. в качестве мишени потоплен при испытаниях противокорабельных ракет "Комета" класса "воздух-море".

Источник: http://flot.sevastop...sniy_kavkaz.htm

[Африканец]

Лидер эскадренных миноносцев «Ташкент»

Тактико-техническое задание на небронированный лидер-разведчик типа "И" ("импортный", "итальянский") было разработано проектировщиками советстских лидеров проекта 1-38. Задание 1935 года было рассчитано на значительное улучшение тактико-технических элементов по сравнению с лидерами типа "Ленинград". В задании на проектирование выдвигались два следующих основных требования: скорость в течении 6-ти часовых испатаний не менее 42,5 узлов, дальность плавания 20-узловым ходом - 5000 миль.
Задание разработанное отечественными проектировщиками было предложено трем крупнейшим судостроительным фирмам Италии: "Ансальдо", "Адриатико", и "Одеро-Терни-Орландо". Наиболее выгодные условия были предложены последней, с которой в сентябре 1935 года был заключен договор о проектировании и постройке лидера и об оказании технической помощи при строительстве такого же корабля в Советском Союзе. Первое из двух основных требований выдвинутых в задании на проектирование, а именно достижение необходимых скоростных характеристик, фирма гарантировала лишь при нормальном водоизмещении в 3216 тонн и мощности ГЭУ около 100000 л.с.. Для достижения же столь значительного района плавания запас топлива пришлось увеличить до 1200 тонн, то есть вдвое по сравнению с лидерами советского проекта. Таким образом полное водоизмещение составило 4175 тонн. Эскизный проект, впоследствии получивший порядковый номер 20, был разработан инженерами фирмы ОТО ("Одеро-Терни-Орландо") к февралю 1936 года, под наблюдением комиссии, которую возглавляли А.С. Кассациер (от Главморпрома) и М.И. Бомзе (от УВМС) .
Эскизный проект предусматривал установку советского вооружения, в том числе 130-мм спаренных башенных установок новой конструкции, под которые итальянцы спроектировали соответствующие подкрепления. Также проектом была предусмотрена установка шести 45-мм полуавтоматов (в районе второй дымовой трубы), столько же 12,7-мм пулеметов и трех трехтрубных торпедных аппаратов калибра 533-мм на палубе средней надстройки, а также рельс для мин заграждения на верхней палубе. Было оговорено, что два главных турбозубчатых агрегата суммарной мощностью 100000 л.с. (350 об/мин) и четыре котла должны иметь эшелонное расположение. Помимо полного запаса топлива (1200 т.) предусматривалась приемка на борт еще 147 тонн котельной, 33 тонн питьевой и 54 тонн воды на бытовые нужды. Наибольшая длина лидера составила 139,7 м (между перпендикулярами 133,3), ширина 13,7 м, средняя осадка 3,98 м при стандартном водоизмещении 2836 тонн.
11 января 1937 года на верфи фирмы ОТО в Ливорно был заложен лидер эсминцев, получивший название "Ташкент". Следует упомянуть, что в отличии от лидеров отечественной постройки которые получали имя в честь столиц союзных республик, "итальянец" унаследовал имя корабля Волжской военной флотилии периода гражданской войны, бывшего речного буксирного парохода №7 названного "Ташкент" и погибшего в бою 5 сентября 1918 года. Одновременно с закладкой "Ташкента" было принято решение строить в Советском Союзе еще три однотипных корабля со сроками сдачи в 1938-1939 годах: два на ССЗ № 198 в Николаеве. Но планам этим осуществиться было не суждено, хотя на ССЗ № 190 подготовка к закладке лидеров велась полным ходом. Уже были присвоены заводские номера и головной корабль должен был называться "Баку". Подготовка была прекращена во второй половине 1937 года на стадии завершения плановых работ, т.к. при этом проявились большие трудности в переработке итальянских чертежей и различия в технологии постройки, которые ставили под сомнение получение заданных элементов.
А в Ливорно тем временем стапельные работы шли полным ходом и в канун нового 1938 года "Ташкент" был спущен на воду. Произошло это событие 28 декабря. 11 марта 1938 года на ходовых испытаниях при мощности 130000 л.с. и водоизмещении 3422 тонны лидер достиг скорости 43,53 узла, что в пересчете на контрактные 3216 тонн означало 44,6 узла. 12-часовый режим испытаний экономическим ходом дал расчетное превышение дальности плавания на 10% (замеры расхода топлива производились в двух оттарированных цистернах с опломбированными каналами). Однако изменение уровня топлива от напора турбовентиляторов не учитывалось, поэтому результаты испытаний признали недействительными, и фирме пришлось отказаться от причитавшейся премии (порядка 5% от стоимости корабля). Вместе с тем, этой постройкой фирма добилась весьма многого, так как получила крупный заказ на строительство серии боевых кораблей.
Известно, что на стадии заказа "Ташкент"предназначался для Балтики, но из-за войны в Испании возникли серьезные сомнения в возможности его безопасного перевода через Гибралтар, тем более, что пролив контролировался франкистами. Оставался лишь черноморский вариант.
18 апреля 1939 года был подписан премный акт и 6 мая корабль был передан советским представителям. За несколько дней до этого в Италию с Черноморского флота прибыл советский экипаж который перегнал "Ташкент" в Одессу. Корабль перегоняли в замаскированном под пассажирский теплоход виде. Чтобы ввести в момент прохода через Босфор в заблуждение турок между рубками был натянут специальный брезент с нарисованными на нем окнами и другой атрибутикой "пассажира", а по палубе было прекращено движение личного состава.
Корабль имел легкую и рациональную конструкцию корпуса, удобную ходовую рубку, обтекаемой формы надстройки, закрытый штормовой коридор, позволявший перемещаться по всему кораблю без выхода на верхнюю палубу и еще целый ряд достоинств. К недостаткам можно отнести прочность корпуса, выявленную во время шторма. Голубоватый защитный цвет лидера, принятый в итальянском королевском флоте, решили сохранить для сравнения с шаровым, в который окрашивались корабли Черноморского флота.
Перейдя в Одессу "Ташкент" совершил несколько пробных выходов в море, после чего перешел в Николаев, где на него было установлено вооружение. Первоначально оно было нештатным ввиду того, что три штатные 130-мм двухорудийные башни "Б-2ЛМ" еще не были готовы. В виде временного артвооружения "Ташкент" получил серийные одноорудийные установки "Б-13", калибром 130-мм, которыми были вооружены лидеры отечественной постройки, а также эсминцы проектов 7 и 7У. Предполагалось вооружение лидера двухорудийными башенными установками "Б-31", которые представляли из себя башню с качающейся частью, где в одной люльке размещались два орудия "Б-13". Но этой артситеме не суждено было родиться - установка "Б-31" не дошла даже до эскизного проекта.
Буквально накануне войны на "Ташкенте" были установлены башни "Б-2ЛМ", принятые к этому времени на вооружение лидеров и эскадренных миноносцев проекта 30, тогда же на замену 45-мм полуавтоматов "21К2 были установлены 37-мм автоматы 70К с воздушным охлаждением и непрерывной очередью до 100 выстрелов. Впоследствии во время ремонта, вызванного боевыми повреждениями, на "Ташкенте" с целью усиления зенитной артиллерии корабля была установлена 76,2-мм двухорудийная башенная установка "39-К" предназначавшаяся для эсминца "Огневой". На лидере был установлен командно-дальномерный пост (КДП) "Дуплекс" итальянской фирмы "Galileo".
В годы Великой Отечественной войны "Ташкент" принял активное участие в обороне Одессы и Севастополя. Командовал кораблем капитан 3 ранга В.Н.Ерошенко. Первый бой лидер принял под Одессой 22 августа 1941 года. 25-28 ноября 1941 года "Ташкент" вместе с эсминцами "Сообразительный" и "Способный" успешно выполнил ответственное правительственное задание по конвоированию от Батуми к Босфору ледокола "Анатас Микоян", танкеров "Туапсе", "Сахалин" и "Варлаам Аванесов", направляющихся с Черного моря на Дальний Восток.
Помощь сражающемуся Севастополю на долгое время стала одной из основных задач Черноморского флота. В эту славную и трагическую главу истории Великой Отечественной войны имя “Ташкент” навечно вписано золотыми буквами. “Голубой крейсер” помнят и бойцы морской пехоты, доставленные на его борту в Севастополь, и воины Приморской армии, не раз ощущавшие поддержку артиллерии лидера, и команды спасенных им транспортных судов.
Защитникам города требовалось постоянно подвозить подкрепление, оружие, боеприпасы, горючее и продовольствие. Скоростные и маневренные качества "Ташкента" вкупе с мощным зенитным вооружением давали возможность успешно обороняться от вражеской авиации, а полный запас топлива, равный 1170 т, позволял каждый раз оставлять севастопольцам не менее его половины. Сравнительно просторные внутренние помещения могли принять значительное количество грузов. Так, в одном из рейсов в кубриках разместили около тридцати (!) железнодорожных вагонов боеприпасов - и это сверх уже имевшейся перегрузки в 700 т. Правда, оказавшись в штормовом море, корабль уже не смог всходить на волну, и масса обрушившейся на полубак воды продавила палубу в районе 1-го кубрика. Из образовавшихся щелей началась течь, но аварийная партия быстро справилась с повреждениями.
В период второго наступления гитлеровцев на Севастополь, находясь на главной базе, корабль почти непрерывно поддерживал защитников города артиллерийским огнем. 22-24 декабря лидер "Ташкент" выпустил 800 снарядов главного колибра. В 2 часа 27 июня 1942 года , приняв на борт 2300 раненых и эвакуирующихся и погрузив на борт художественные полотна знаменитой Севастопольской панорамы, лидер последним из надводных кораблей флота покинул родной город. 86 немецких самолетов преследовали корабль в течение четырех с лишним часов, сбросив на него 336 бомб. Умелыми маневрами командиру "Ташкента" удалось избежать прямых попаданий, но все же от близких взрывов у лидера заклинило руль и затопило ряд первое котельное отделение.
На помощь лидеру командование выслало пару Пе-2, которые сумели отогнать самолеты люфтваффе, а вскоре появились и вышедшие из Новороссийска корабли, в том числе эсминцы “Сообразительный” и “Бдительный”. Передав им раненых бойцов и мирных жителей, “Ташкент” своим ходом прибыл в Цемесскую бухту. За массовый героизм, проявленный во время последнего перехода, весь экипаж был представлен к правительственным наградам, а командиру В. Ерошенко и комиссару Г. Коновалову вручили ордена Ленина. 1 июля 1942 года корабль посетил командующий Кавказским фронтом маршал С. М. Буденный. В своем выступлении перед экипажем он сказал, что “...такими бойцами может гордиться вся наша армия”, и обещал ходатайствовать о присвоении “Ташкенту” гвардейского звания.
Но на следующий день, 2 июля 1942 года около 12 часов дня стоявший у Элеваторного причала корабль внезапно атаковали около 30 зашедших со стороны суши вражеских “юнкерсов”. “Ташкент”, получив два прямых попадания, лег на грунт. Из находившихся на борту 344 человек экипажа 76 погибли и 77 были ранены.
Возвратиться в строй “Ташкенту” не удалось. Водолазы, осмотрев корабль, сняли с него все ценное оборудование, в том числе и зенитную 76-мм артустановку, которая позже вернулась на намеченный к достройке “Огневой”. Сам же лидер так и остался лежать у пирса.
Поднять его оказалось возможным только после освобождения Новороссийска, уже в 1944 году. Обследование показало, что восстанавливать корабль нецелесообразно - слишком тяжелы были повреждения. “Ташкент” отбуксировали в Николаев и после войны разобрали на металл...

Лидер «Ташкент» прошел 27 000 миль, отконвоировал без потерь 17 транспортов, перевез 19 300 человек, 2 538 т боеприпасов, продовольствия и других грузов. Провел 100 боевых стрельб главным калибром, заставив замолчать 6 батарей и повредив один аэродром. Сбил и повредил 13 самолетов противника. Потопил торпедный катер.

Источник: http://flot.sevastop...er/tashkent.htm

[Африканец]

Кабельтовы крейсера “КИРОВ”

В Ленинграде, на площади Балтфлота, выходящей на берег Финского залива, стоит необычный монумент. Две броневые артиллерийские башни, возвышающиеся одна над другой, устремили стволы своих орудий в морскую даль. Этот памятник посвящен Краснознаменному крейсеру — первенцу советского большого флота, флагману Балтики во время Великой Отечественной войны.
Период после окончания первой мировой войны до середины 30-х годов характерен своеобразной паузой в эволюции линкоров и быстрым развитием крейсеров. Все ведущие морские державы закладывали большие серии этих универсальных кораблей. Крейсера делились на подклассы: тяжелые с артиллерией калибром 203 мм (8 дюймов] и легкие с 152-мм (6-дюймовыми) пушками (хотя по водоизмещению легкие крейсера иногда превосходили тяжелые).
В составе же РККФ в начале 30-х годов находились всего 3 легких крейсера, заложенных еще до первой мировой войны и достроенных после гражданской. Поэтому в утвержденной 11 июля 1933 года Советом Труда и Обороны “Программе военно-морского судостроения на 1933—1938 годы” было предусмотрено строительство серии из 6 легких крейсеров: по два для Балтийского, Черноморского и Тихоокеанского флотов.
Практически работы над проектом первого советского легкого крейсера начались еще в 1932 году. Перед коллективом проектного бюро во главе с главным конструктором А. И. Масловым стояла задача создать корабль, не уступающий по своим характеристикам лучшим зарубежным образцам. Однако из-за отсутствия достаточного опыта сделать это было непросто. Поэтому для ускорения проектирования корабля решили обратиться за помощью к иностранным фирмам. В результате переговоров было заключено соглашение с итальянской компанией “Ансальдо”. Та обязалась поставить чертежи корпуса новейшего, самого быстроходного в мире крейсера “Раймондо Монтекуколи”, документацию по его энергетической установке, а также ряд механизмов.
При создании крейсеров, получивших название “проект 26”, советские конструкторы, взяв за основу итальянскую документацию, не стали слепо ее копировать. Так, корпус корабля был выполнен не по поперечной системе набора, как у итальянцев, а по смешанной — продольной в средней части корпуса и поперечной в оконечностях. Палубная и бортовая броня входили непосредственно в состав связей набора. Вследствие этих изменений корпуса крейсеров проекта 26 были значительно прочнее итальянских. В конструкцию главных турбо-зубчатых агрегатов (ГТЗД) также был внесен ряд усовершенствований. Поэтому мощность энергоустановки головного корабля, поставленная фирмой “Ансальдо”, уступала мощности серийных крейсеров с отечественными.
Проектом предусматривалось стандартное водоизмещение корабля около 7000 т, скорость 37 узлов и основное вооружение из шести 180-мм орудий в трех башнях. Но в ноябре 1934 года было принято предложение главного конструктора артиллерийских башен А. А. Флоренского создать для нового крейсера трех. орудийную башню. Из-за жестких ограничений по габаритам и массе башенных установок конструкторы применили ряд технических новинок: все три орудия имели единую качающуюся часть (люльку), поршневые затворы орудий открывались вверх (а не в сторону, как на всех предыдущих артсистемах), до минимума был сокращен откат орудий при выстреле. Масса башни по сравнению с двухорудийной увеличилась на 30 т. Обладая большой дальностью стрельбы и скорострельностью, высоким уровнем автоматизации подачи боезапаса из погребов к орудиям, современными приборами управления стрельбой, большими скоростями и плавностью наводки, башенные установки Мк-3-180 не имели аналогов в иностранных флотах.
22 октября 1935 года в Ленинграде на Балтийском заводе состоялась закладка головного крейсера проекта 26, на которой присутствовал начальник морских сил СССР В. М. Орлов. Приказом наркома обороны кораблю присвоили имя Сергея Мироновича Кирова.
Корабль был объявлен стахановским объектом. При его строительстве применялось много технологических новинок. Впервые в отечественном кораблестроении все главные и часть вспомогательных механизмов столь крупного корабля были погружены в корпус еще на стапеле (до этого на воду спускался пустой корпус, а установка механизмов производилась на плаву у достроенной набережной, что удлиняло цикл строительства). Применялась, хотя и в ограниченном объеме, электросварка, которая только начала внедряться в судостроении.
Стапельные работы были завершены за один год и 38 дней, что по тем временам явилось рекордным сроком. 30 ноября 1936 года под возгласы “ура!” и гром оркестров состоялся спуск корабля на воду.
В августе 1937 года крейсер под заводским флагом впервые вышел в море. Более года продолжалась отработка новой техники. На полном ходу в 8-балльный шторм проверялась прочность корпуса, работа механизмов. Наконец, все испытания были закончены, и 26 сентября 1938 года на “Кирове” был поднят военно-морской флаг. В состав Советского флота вступил легкий крейсер, один из самых сильнейших в мире.
Начало Великой Отечественной войны “Киров” встретил на Рижском рейде, под флагом командира отряда легких сил вице-адмирала В. П. Дрозда. Днем 22 июня 1941 года корабль вступил в бой, отражая налет фашистской авиации на Ригу.
Экипаж “Кирова”, как и команды других кораблей, готовился к сражениям с флотом противника. Но крупные немецкие корабли в боевых действиях на Балтике участия не принимали. Фашистское командование рассчитывало, что после захвата советских военно-морских баз и Ленинграда с суши Балтфлот будет обречен.
Уже 27 июня части вермахта вышли к Западной Двине, началась эвакуация Риги. Немецкие радиостанции спешат сообщить:
“Большие силы красных закупорены в Рижском заливе, они попали в ловушку и обречены на гибель”. Положение наших кораблей действительно было трудным. Противник минировал Ирбенский пролив и устье Финского залива, для траления фарватеров не хватало тральщиков. Свободным от мин оставался пролив Муху-Вейн, соединяющий Рижский и Финский заливы. Однако глубина его была меньше осадки крейсера, кроме того, еще в 1917 году на фарватере были затоплены старые транспорты, чтобы преградить путь кайзеровскому флоту в Финский залив.
Трое суток непрерывно работали земснаряды, углубляя фарватер. В это же время моряки разгружали корабль, чтобы уменьшить осадку. На баржи выгрузили часть боезапаса, топлива, воду и другие грузы. В ночь на 1 августа “Киров” благополучно прошел пролив Муху-Вейн и днем прибыл в главную базу — Таллинн.
Но недолго столица Эстонии оставалась тылом. 5 августа развернулись бои на дальних подступах к городу, а вскоре противник прорвался к побережью Финского залива восточнее Таллинна, отрезав его с суши. Наступавшие на город 4 немецкие дивизии более чем в два раза превосходили по численности силы, его обороняющие (10-й стрелковый корпус, отряды морской пехоты, рабочие полки). Подавляющим было превосходство противника в танках и самолетах.
22 августа “Киров” открыл огонь главным калибром по приблизившимся к Таллинну немецко-фашистским войскам. На следующий день в бой вступили другие корабли эскадры и береговые батареи флота. Морская артиллерия помогала сухопутным частям сдерживать натиск фашистских войск, темп их наступления снизился. Но, подтянув к побережью тяжелые орудия, противник начал обстрел акватории базы. За 5 дней по “Кирову” было выпущено более 500 снарядов, самолеты люфтваффе сбросили на него 326 бомб. Благодаря умелому маневрированию и точному огню зенитчиков крейсер не получил тяжелых повреждений. Сам же “Киров” выполнил 36 стрельб, обрушив на врага 346 снарядов.
Несмотря на героизм защитников Таллинна, положение складывалось критическое. “Русский Балтийский флот окружен, ни один корабль из Таллинна не вырвется”,— сообщали немецкие радиостанции.
Наши сухопутные части вечером 27 августа начали посадку на транспорты. Орудия кораблей в это время вели отсечной заградительный огонь — настолько мощный и точный, что неприятель даже не пытался проникнуть в район гаваней вслед за отходящими частями прикрытия.
Утром следующего дня корабли и суда начали сниматься с якорей и выходить с рейда. “Киров” под флагом командующего флотом В. Ф. Трибуца шел во главе отряда главных сил. На корабле находились Военный совет КБФ и Краснознаменное знамя Балтийского флота, а также правительство Эстонии. Немцы перекрыли Финский залив минными полями, корабли подвергались атакам бомбардировщиков и торпедных катеров, с берега стреляли тяжелые батареи. Но главной была минная опасность. Именно “рогатая смерть” явилась причиной гибели 15 боевых кораблей и 30 транспортов. Только за полчаса наблюдатели “Кирова” обнаружили впереди корабля 5 мин. Следуя в кильватер немногочисленным тральщикам, корабли были лишены маневра при отражении вражеских атак. И мощная артиллерия “Кирова” выручала многих: зенитчики стреляли по самолетам, а главный калибр подавлял береговые батареи противника. Ураганным огнем были встречены вышедшие в атаку неприятельские торпедные катера. В 16 часов 30 минут 29 августа “Киров” бросил якорь на Кронштадтском рейде. Закончился героический и трагический для нашего флота Таллиннский переход.
Но положение под Ленинградом обострилось настолько, чтс “Киров” вновь оказался на передовой. В начале сентября немцы начали штурм, стремясь покончить с городом до наступления холодов. Орудия крейсера развернулись в сторону южного берега, и навстречу механизированным колоннам противника полетели тяжелые снаряды... Флот огнем своих кораблей и фортов на многих участках фронта сдерживал наступление врага.
И тогда немцы бросили на корабли и Кронштадт авиацию. Десятки бомбардировщиков волна за волной совершали налеты, а в середине сентября, когда противнику удалось прорваться к берегу залива в районе Урицка, к ним присоединилась и артиллерия. 21 сентября “Киров” получил ряд тяжелых повреждений. В связи с регулярными обстрелами рейдов и гаваней Кронштадта военный совет КБФ принял решение перебазировать крупные корабли в Ленинград. “Киров” занял огневую позицию на Неве и продолжал вести огонь по наступающему противнику.
В сентябрьских боях за Ленинград флот понес ощутимые потери, но свою задачу выполнил. 27 сентября немецкие войска прекратили атаки и начали закрепляться на достигнутых рубежах. Фронт под Ленинградом стабилизировался. Немалая заслуга в этом корабельной артиллерии, которую жители города называли “огневым щитом Ленинграда”.
В суровую блокадную зиму 1941/42 года экипаж крейсера совместно с рабочими Балтийского завода ремонтировал корабль, устраняя повреждения. На корабле размещался штаб эскадры КБФ.
Весной 1942 года немецко-фашистское командование отдало приказ о начале операции “Айсштосс” (“ледовый удар”). Оно рассчитывало уничтожить вмерзшие в лед Невы корабли комбинированным ударом осадной артиллерии и бомбардировочной авиации. 24 апреля, при одновременном отвлекающем артобстреле, авиации противника удалось добиться прямых попаданий в “Киров”. Кораблю был причинен серьезный урон — выведена из строя значительная часть зенитной артиллерии, разрушены кормовая надстройка и вторая дымовая труба. Загорелись приготовленные к стрельбе 100-мм снаряды. Умело и решительно действовали моряки в экстремальной обстановке: горящий боезапас был выброшен за борт, пожар ликвидирован.
Ночью крейсер отбуксировали к другой набережной и тщательно замаскировали, а на его место поставили старый учебный корабль “Свирь”. На следующее утро “юнкерсы” вновь появились над этой стоянкой и потопили “Свирь”. Геббельсовская пропаганда протрубила на весь мир о том, что “советский крейсер “Киров” уничтожен”. Фашисты уже в который раз выдавали желаемое за действительное.
В тяжелых блокадных условиях рабочие ленинградских заводов совместно с моряками в рекордно короткий срок выполнили ремонт корабля, значительно усилив при этом зенитное вооружение: дополнительно установили две “сотки”, 45-мм пушки заменили на 37-мм автоматы, число которых было доведено до 12. Катапульту сняли, освободив место под зенитки.
В январе началась операция по разгрому немецких войск под Ленинградом — событие, которого так ждали жители блокадного города, моряки Балтфлота и воины, защищавшие Ленинград. “Киров” совместно с другими кораблями эскадры с огневой позиции на Неве поддерживал наступление 42-й армии, подавляя и разрушая узлы сопротивления противника. Вечером 27 января загремели зенитки крейсера. Впервые за годы войны они стреляли холостыми, салютуя в честь великой победы под Ленинградом. А ровно через месяц крейсер “Киров” первым из надводных кораблей КБФ был награжден орденом Красного Знамени.
В июне 1944 года “Киров” огнем главного калибра разрушал доты и дзоты “линии Маннергейма”, обеспечивая наступление войск Ленинградского фронта на выборгском направлении. Это были последние боевые залпы крейсера.
Бои Великой Отечественной войны подтвердили отличные качества 180-мм орудий крейсеров проекта 26, а также высокую живучесть этих кораблей. Несмотря на повреждения, “Киров” не был выведен из строя. Разрушения корабля, хотя и были значительны по объему, но ограничивались только небронированными частями. Жизненно важные отсеки, защищенные броней, страдали только от сотрясений, случаев проникновения снарядов или бомб под броню не было. В то же время вскрылся и ряд недостатков. Слабой оказалась зенитная артиллерия: 45-мм пушки не могли бороться с пикирующими бомбардировщиками, да и число их было явно недостаточным. Неудачным признали и размещение установок Б-34: в результате попадания всего двух бомб в апреле 1942 года вышли из строя все шесть “соток”. Вызвало нарекания и наличие на таком крупном корабле всего одного КПД. В итоге боевой опыт крейсеров Проекта 26 был учтен при создании новых типов кораблей этого класса, вступивших в строй в послевоенный период.
В 50-е годы “Киров” прошел модернизацию. На Нем установили современное (для того времени) радиоэлектронное вооружение, автоматы 70-К заменили на спаренные установки В-11. Долгие годы корабль находился в составе Советского Военно-морского Флота; в 1965 году он был выведен из боевого ядра и переформирован в учебный. В 60-х и 70-х годах крейсер неоднократно ходил с визитами в порты Швеции, ПНР, ГДР. Корабль посетили многие Государственные и военные деятели, гостями экипажа не раз были советские космонавты. В качестве флагманского корабля “Киров” участвовал в учениях “Север” и “Океан”. Всего же служба первенца советского крейсеростроения продолжалась 36 лет.

А. ЧЕРНЫШЕВ

Источник: http://hobbyport.ru/ships/kirov.htm