Сообщений в теме: 6

[Paul]

Юрий Владимирович Андропов

Юрий Владимирович Андропов родился 15 июня 1914 г. в семье железнодорожного инженера в казачьей станице недалеко от Моздока. Родители Юрия рано умерли, и с 14 лет он начинает свой трудовой путь — сначала работает грузчиком, потом телеграфистом, матросом. Закончив техникум водного транспорта, он работает на ры­бинской судоверфи, где его выбирают секретарем комсомольской ор­ганизации верфи. Он активно участвует во всех общественных меро­приятиях и в условиях сталинского террора, уничтожавшего кадры, бы­стро продвигается по комсомольской линии — становится первым сек­ретарем Ярославского обкома ВЛКСМ, а в 1940 г. уже работает в Пет­розаводске.
Когда началась война, Андропов продолжал руководить комсомо­лом на неоккупированных территориях и в партизанском движении. Именно здесь, в болотистом и холодном крае, Андропов получил бо­лезнь почек, которая заметно осложнила его жизнь. В 1943 г. в «Ком­сомольской правде» была опубликована его статья «Любовь к народу», которая содержала латентную критику А.А.Жданова и Г.М.Маленкова за недостаточную идеологическую работу. За это Андропова сняли с должности. Однако вскоре он стал вторым секретарем ЦК ВКП(б) Карело-Финской республики. Ему пришлось работать в тесном контакте с руководителями НКВД, так как Карелия была вотчиной ГУЛАГа.
Руководителю республиканской парторганизации Отто Куусинену, основателю Компартии Финляндии и председателю Президиума Вер­ховного Совета Карело-Финской республики, удалось избежать широ­кого размаха репрессий по так называемому «ленинградскому делу». Андропов ждал ареста, но уцелел и на всю жизнь сохранил такие ка­чества, как осторожность, скрытность, хитрость, подозрительность. За­конченного высшего образования Андропову не удалось получить, хотя он и учился в двух вузах. Однако, постоянно занимаясь самоподготов­кой, он стал одним из самых теоретически подкованных и эрудирован­ных руководителей партии.
В первой половине 50-х гг. Андропов работает в аппарате ЦК ВКП(б), но его карьере мешает новый конфликт с Маленковым. (Анд­ропов не выполнил его поручение о подготовке материалов для снятия литовского секретаря Снечкуса по требованию Суслова.) После кон­фликта Андропов переходит на работу в Министерство иностранных дел, где сначала возглавляет 4-й европейский отдел, а затем направля­ется на работу в посольство в Венгерскую Народную Республику со­ветником посла. Энергичный и умный советник, изучивший венгерский язык и постоянно занимавшийся самообразованием, был замечен новым московским начальством и вскоре был назначен на должность посла.
В Венгрии в это время просталинское руководство во главе с М. Ракоши осуществляло форсированную индустриализацию и коллективи­зацию, сопровождавшиеся репрессиям. Когда в СССР началась хрущев­ская десталинизация, в Венгрии возникли волнения, в результате кото­рых Ракоши был смещен с поста руководителя партии. Одним из лидеров Венгрии стал партийный либерал Имре Надь, бывший в 30-х гг. агентом НКВД, по доносам которого были ликвидированы десятки политэмигрантов в СССР. Имре Надь фактически возглавил оппозици­онные силы, легализовал деятельность антикоммунистических партий, что привело к обострению событий и даже актам террора против ком­мунистов. Андропов и новый руководитель венгерских коммунистов Янош Кадар стали настаивать на применении вооруженной силы со стороны советской группировки войск для подавления восстания. 4 но­ября маршал Г.К.Жуков начал операцию «Вихрь» по разоружению мя­тежников. В ходе происшедших боев было убито 2550 мятежников и около 2000 советских солдат. В это время Андропов был связующим звеном между советским и венгерским руководством, а также консуль­тантом обеих сторон по самым актуальным вопросам, но его роль не следует переоценивать, так как основные решения принимались главой МВД Серовым и лично Хрущевым. И все же Андропов бесспорно был заметной фигурой в этих трагических событиях. По рекомендации Анд­ропова лидером венгерских коммунистов стал Янош Кадар, который быстро стабилизировал положение. В дальнейшем в Венгрии устано­вился едва ли не самый либеральный режим в государствах социалис­тической системы. Что касается Андропова, эти события наложили сильнейший отпечаток на его личность, в частности сформировали его особую настороженность в отношении политических кризисов в соци­алистических странах и в СССР. Г.Арбатов назвал это «венгерским» пси­хологическим комплексом, который во многом определил характер Андропова. Участие в подавлении мятежа в Венгрии, бесспорно, было учтено при переводе Андропова в органы госбезопасности.
После возвращения в Москву Андропов как высококвалифициро­ванный и проверенный специалист по соцстранам назначается заведу­ющим 2-м международным отделом ЦК КПСС, который занимается свя­зями с компартиями соцстран. Он пользуется большим доверием ру­ководства. Период с 1957 по 1967 г. стал для Андропова противоречи­вым этапом, так как, с одной стороны, он вырос в профессионального политического деятеля, с другой — ему далеко не всегда удавалось воздействовать на внешнюю политику. После XXII съезда КПСС Анд­ропов становится членом ЦК и его секретарем. Он впервые создал в аппарате ЦК группу консультантов из молодых интеллектуалов во главе с Ф.Бурлацким, которая отличалась свободомыслием и жаждой пере­мен. Андропов любил интеллектуальную работу и лично участвовал в процессе создания политических документов вместе с консультантами. По мнению Бурлацкого, самой сильной чертой Андропова был орга­низаторский талант, деловитость, умноженные на острое видение любой политической проблемы.
В это время Андропов довольно неожиданно проявлял относительно либеральное отношение к творческим личностям и коллективам, в частности помогал Театру на Таганке, осторожно поддерживал совет­ских авангардистов-абстракционистов, но при этом никогда не кон­фликтовал с Хрущевым и другими вышестоящими партийными руко­водителями. Более того, доверие Хрущева к Андропову возрастало, и это нашло выражение в повышение статуса Андропова в аппарате ЦК. Но это же обусловило недоверие группы Брежнева—Шелепина, гото­вившей смещение Хрущева. Андропов не знал о тайном сговоре пар­тийных деятелей, и смещение Хрущева для него было полной неожи­данностью. Первоначально он даже ошибочно предполагал, что Хру­щева сняли за непоследовательную и слабую критику сталинизма.
6 декабря 1964 г. в «Правде» была опубликована редакционная статья, подготовленная Андроповым, в которой излагались такие программные предложения, как обоснование перехода к экономической реформе, развитие демократического самоуправления, сосредоточение партии на политическом руководстве, освоение новых научно-технических тех­нологий. Все это не встретило понимания ни у Л.И.Брежнева, ни у других членов Политбюро, особенно М.А.Суслова, опасавшегося кон­куренции Андропова в руководстве идеологией.
В стране произошел консервативно-традиционалистский переворот, с которым Андропов не был согласен. Новый партийный лидер Брежнев относился к Андропову с уважением, но явно не желал его возвышения, пренебрегал его советами и не вводил в свое окружение. Андропов пытался произносить хвалебные речи и всячески проявлять лояльность, но делал это явно недостаточно искренне.
Андропов выделялся из среды коммунистической элиты и не был обычным партийным деятелем. Хотя ему не были чужды в какой-то степени интриги, но и не был склонен к излишней лести перед вождем. •Будучи аскетом, он чурался любимых Брежневым развлечений типа роскошного застолья, царской охоты, красивых женщин, страсти к по­даркам и наградам. Брежнев чувствовал эту отстраненность и не ис­пытывал желания иметь в своем окружении такого человека, который бы его сковывал и напоминал своим присутствием о необходимости сдерживаться. Он вывел его из секретариата ЦК КПСС, но вряд ли это можно считать настоящей политической опалой, так как Андропов ос­тавался членом верхушки политической элиты и получил соответст­вующий высокий пост.

Продолжение следует .

[Paul]

В мае 1967 г. Брежнев отправил в отставку председателя КГБ В.Семичастного и на его место назначил Андропова. Это было большой неожиданностью не только для Семичастного, но и для самого Андро­пова, который в основном был известен как идеолог и политик. Репу­тация органов госбезопасности в общественном мнении была на низком уровне, и вряд ли Брежнев мог предвидеть, что Андропов станет настоящим профессиональным руководителем органов госбезопаснос­ти. Естественно, Андропову как коммунисту и идеологу коммунисти­ческого движения было поручено продолжить преследование полити­ческих противников из числа диссидентов, представлявших потенци­альную угрозу системе. Андропов чувствовал эту угрозу, хотя понимал ее аморфность и неоформленность. Он был противником сталинизма и массовых репрессий, но считал возможными и необходимыми выбо­рочные репрессии против активных противников власти.
В конце 60-х гг. Андропов восстановил систему спецотделов в вузах и на предприятиях, которые следили за общественными настроениями. В аппарате ЦК были ликвидированы отделы по борьбе с идеологичес­кими диверсиями, и их функции возлагались на КГБ. Это не означало возвращения к монопольной роли КГБ, подобной сталинскому НКВД— МГБ, но усиливало его значение. КГБ курировался одним из отделов ЦК КПСС, который разрабатывал директивы для всех правоохранитель­ных органов. В то же время усиливалось обратное влияние КГБ на систему власти. Сам Андропов стал кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.
При Андропове репрессии против диссидентов несколько уменьши­лись в количественном отношении, но усилились качественно. Прошли уголовные процессы по делу А.Гинзбурга, Ю.Галанскова, А.Литвинова, Л.Богораз, П.Григоренко, Н.Горбаневской, Р.Пименова, Б.Вейля, А.Амальрика, В.Буковского. Расширялась география репрессий — аресты и процессы шли на территории Прибалтики, Украины, Грузии и т.п. Хотя процессы были закрытые, сведения об их ходе просачива­лись в западную прессу и доводились до населения СССР через радио­станции ЦРУ и др. В этот период стали применять психиатрическое «лечение», которому подверглись В.Буковский, П.Григоренко, Ж.Мед­ведев, Л.Плющ. Андропов направил в ЦК письмо с планом более ак­тивного использования сети психиатрических лечебниц в целях изоля­ции активных диссидентов. При этом Андропов в отличие от своих пред­шественников в госбезопасности стремился отправить антисоветски на­строенных интеллигентов не в сибирские ссылки и лагеря, а в страны Европы. При этом практиковалось давление на диссидентов и их род­ственников с целью ускорения их выезда за границу. В этот период усилилась эмиграция советских евреев в Израиль, в ходе которой по­кинула СССР значительная группа диссидентов-неевреев. Из эмигрантов и различных невозвращенцев в Европе. США и Израиле образовалась «третья эмиграция», которая стала сливаться с первой — послеоктябрьской и частично второй — послевоенной. Тех диссидентов, которых нельзя было по различным причинам осудить и которые не желали покидать страну, высылали из СССР почти насильно (А.И.Солженицын), обменивали на советских разведчиков или репрессированных лидеров зарубежных компартий (например, Буковского на Луиса Корволана).
Андропов был знаком со всеми произведениями теоретиков право­защитного движения и лично составлял аналитические записки для Политбюро о настроениях среди интеллигентских оппозиционных кру­гов, на основании которых готовились те или иные решения.
Андропов сам не встречался с диссидентами, за одним исключени­ем, связанным с нашумевшим делом П.Якира и В.Красина. Эти актив­ные диссиденты были сыновьями репрессированных крупных больше­виков, провели много лет в лагерях и стали лидерами движения. Они подверглись репрессиям со стороны КГБ, в ходе которых следователям удалось без применения незаконных методов сломить их волю к со­противлению и создать условия для сотрудничества с КГБ. Их капиту­ляция и дальнейшее поведение во многом деморализовали диссиден­тов. После суда, приговорившего Якира и Красина к трем годам ли­шения свободы, КГБ запланировал пресс-конференцию с участием ино­странных журналистов, которая должна была убедить общественность в правоте политической власти в ее споре с инакомыслящими. Во время подготовки данной акции Андропов встретился с осужденными. На встрече он заявил, что возвращения к сталинизму не будет, но никто не допустит легальной и тем более нелегальной борьбы с советской властью. Пообещав различные поблажки и уступки, кстати впоследст­вии реализованные. Андропов склонил Якира и Красина к сотрудни­честву. Пресс-конференция, проведенная с большой помпой в москов­ском кинозале «Октябрь», нанесла сильнейший удар по авторитету пра­возащитного движения, которое численно заметно сократилось.
Андропов в официальных речах утверждал, что диссиденты в СССР являются порождением не советского образа жизни, а следствием де­ятельности западных спецслужб, использующих обычных для любой страны отщепенцев. Однако он понимал, что был еще один реальный и самый главный источник сопротивления — глобальные политические недостатки советского строя и крупные просчеты во внешней и внут­ренней политике, разложение номенклатурной элиты, попытка реаби­литации Сталина.
По общему мнению историков и современников, Андропов воспри­нимался интеллигенцией как более свободомыслящий политик, чем все остальные члены партийного руководства. Но в 70-е гг. он не только не выступал с критикой режима, но и сам активно содействовал его укреплению и ужесточению. Что это было — коварство, интриганство, чрезмерная осторожность, ожидание своего времени или все вместе взятое? Ответ на этот вопрос позволяет дать дополнительная информация: во-первых, преследование диссидентов направлялось из Политбюро ЦК КПСС, которое принимало персональные решения от­носительно Солженицына, Сахарова и других лидеров движения; во-вторых, заместителями Андропова в КГБ были абсолютно преданные Брежневу бдительные генералы С.К.Цвигун и Г.К.Цинев; в-третьих, Анд­ропов находил возможность помогать или смягчать удар КГБ в отно­шении таких деятелей, как Р.Медведев, Э.Неизвестный, Е.Евтушенко, В.Высоцкий, М.Бахтин. Председатель КГБ посоветовал Рою Медведеву продолжать работу над книгой о Сталине «К суду истории» и только предупреждал против издания ее за рубежом: Кроме того, Андропов был категорическим противником незаконных ежово-бериевских мето­дов следствия и дознания, политических убийств в особенности. Хотя отдельные акции подобного характера все-таки проводились, надо иметь в виду, что вне личного контроля Андропова было Главное раз-ведуправление Генштаба, а в КГБ действовали почти независимо на­званные ставленники Брежнева.
При самом непосредственном участии Андропова было принято ре­шение Политбюро о разрешении интеллигентской «Литературной га­зете» иметь отличную от официальной позиции собственную точку зре­ния.
Андропов поддержал требования лидеров репрессированных при Сталине крымских татар, не реабилитированных в 50-х гг. В 1967 г. он провел переговоры, в результате которых крымско-татарский народ был реабилитирован и ему в основном были возращены основные граж­данские права, за исключением массового возвращения на историчес­кую родину — в Крым. В то же время КГБ вел самую решительную борьбу с националистическими течениями в Прибалтике, на Украине, на Кавказе. В это время особую активность стали проявлять еврейские националистические организации, которые действовали в двух направ­лениях: создавали диссидентские правозащитные группы и организо­вывали выезд евреев в Израиль.
По требованию КГБ в Уголовный кодекс были введены специальные статьи, в которых расширительно толковались понятия «антисоветская пропаганда» и «клевета на советский общественный строй», а также статьи, позволяющие продлевать и устанавливать новые сроки уже осужденных по этим мотивам. Андропов проводил работу целенаправленно и систематически и никогда не выказывал даже тени раскаяния или сожаления.
Известна переписка Андропова и физика Л.Капицы относительно судьбы А.Д.Сахарова. В ней Андропов объясняет, что Сахаров пресле­дуется КГБ за то, что распространил на Западе более 200 материалов, которые содержат «фальсификации» политики СССР и используются противниками СССР для разжигания антисоветизма. Это, по мнению Андропова, уже не инакомыслие, а конкретная деятельность, несущая угрозу политической безопасности СССР. При всех симпатиях к акаде­мику Сахарову следует признать, что в позиции Андропова как защит­ника существовавшего политического режима был известный полити­ческий смысл.
Серьезным оправданием позиции Андропова, на наш взгляд, была успешная деятельность возглавляемого им КГБ по защите националь­ной безопасности СССР. Эта сторона деятельности КГБ не только не уступала, но значительно превосходила по значению «работу» по борь­бе с диссидентами, поскольку последней занималось только одно из девяти главных управлений Комитета — 5-е по охране Конституции, на долю которого приходилось только 0,5% личного состава КГБ. Кроме того, это управление помимо своих прямых функций занималось более конкретными задачами, например, локализацией холеры в Астрахани и Одессе в 1972 г.
Успешно противостояли ЦРУ и другим разведорганам Запада 1-е и 2-е главные управления КГБ, которые занимались внешней разведкой и контрразведкой. Особую роль сыграла научно-техническая разведка (управление «Т»), которая сэкономила стране значительные материаль­ные и финансовые средства по таким важнейшим направления, как компьютеризация, медицина, оборонные отрасли экономики. В 1980 г. советской разведке было поручено собрать за рубежом секретные тех­нические данные по 3167 темам, и к 1985 г. это задание было выпол­нено. В качестве примера можно назвать получение технической до­кументации для производства лекарства — инсулина, для создания за­вода по производству нового поколения компьютеров и др.
Излагая собственную концепцию национальной безопасности, Анд­ропов рисовал четыре концентрических круга — пояса безопасности: «Первый круг и — главный — это внутреннее единство, экономическое благополучие и моральное здоровье нашей собственной страны — СССР, второй круг — это надежность наших собственных союзников по мировоззрению, по оружию, третий круг — международное комму­нистическое движение, четвертый — это остальной мир».
В это время во многих государствах, в том числе и в СССР, наблю­далась активизация терроризма. Так, в 1969 г. было совершено терро­ристическое нападение на автомобиль Брежнева во время встречи кос­монавтов Г.Берегового и А.Николаева. В московском метрополитене в результате взрыва погибло несколько десятков человек. По прямой ини­циативе Андропова было создано знаменитое антитеррористическое подразделение КГБ — группа «Альфа», которая стала в дальнейшем основным и самым эффективным' в борьбе с террором в годы пере­стройки и реформ. КГБ проводил расследование крупнейших аварий типа пожара в сто­личной гостинице «Россия» или взрыва на Минском телевизорном заводе.
Андропов постоянно накапливал данные о негативных тенденциях, проявлениях коррупции в руководстве и, когда появилась возможность, обрушил удар на их носителей. Органы безопасности расследовали «бриллиантовое дело» в ювелирторге, «рыбное дело», «сочинское дело», провели ряд операций по борьбе с мафией в Азербайджане, Грузии, Краснодарском крае, Ростове-на-Дону. Этими акциями КГБ нанес такой удар по «днепропетровской мафии» Брежнева, от которого она уже не сумела оправиться. Но номенклатурная псевдокоммунистическая элита была как гидра, у которой вырастали новые головы взамен отрубленных.
По инициативе Андропова были проведены идейно-политические акции по повышению престижа органов безопасности. Появился целый ряд книг и конофильмов о подвигах разведчиков и контрразведчиков, особенно в годы Великой Отечественной войны, например знаменитый фильм «Семнадцать мгновений весны» по роману Юлиана Семенова.
Андропов не входил в днепропетровское окружение Брежнева, од­нако вместе с министром обороны Д.Ф.Устиновым он в 70-х гг. оказы­вал влияние на внешнюю и внутреннюю политику СССР. В частности, он безусловно несет свою долю ответственности за решение о вводе советских войск в Чехословакию в 1968 г., за вмешательство во внут­ренние дела Афганистана в 1979 г. Он лично контролировал ситуацию в Польше в конце 70-х гг. и в других социалистических странах в период кризисов. Чтобы оценить эти факты при характеристике Андропова, нужно учесть следующее: определяющее давление Брежнева, Громыко и Устинова; сложность ситуации и отсутствие другого выхода из поло­жения, позволявшего сохранять эти страны в советской геополитичес­кой зоне влияния; сам Андропов с возрастом становился более кон­сервативным вследствие эволюции своих взглядов и психологии в ус­ловиях брежневского авторитарного политического режима. Наконец, следует отметить и тот факт, что вмешательство сверхдержав в дела стран-сателлитов было нормой того времени, чему есть примеры из внешней политики США, контролировавшей Южную Америку, часть Азии. Запад и Восток были по разные стороны баррикад, и если одна сверхдержава теряла союзника, то другая сверхдержава немедленно его приобретала. Можно ли в этих условиях было ожидать, что пред­седатель КГБ Андропов будет выступать против наведения порядка во «взбунтовавшихся» странах?
После самоубийства личного ставленника Брежнева в КГБ генерала С.Цвигуна позиции Андропова в КГБ резко укрепились, и он смог арес­товать ряд лиц, замешанных в «бриллиантовых аферах» дочери Бреж­нева Галины. Сам Брежнев в это время пережил тяжелый инсульт после ташкентской аварии. В зарубежной прессе предсказывался предстоящий в обозримом будущем уход Брежнева из большой политики по причине болезни.
Смерть М.А.Суслова освободила должность секретаря ЦК по идео­логии, и ее неожиданно для многих занял Андропов. Прежний кандидат на пост генсека Кириленко к этому времени по старости и болезни отошел на второй план. Здесь стоит заметить, что многие члены Полит­бюро (Громыко, Тихонов, Соломенцев и др.) были не просто консер­ваторы, но все пребывали в преклонном возрасте, и это заметно ска­зывалось на качестве принимаемых стратегических решений. Заняв пост второго секретаря ЦК, Андропов вел заседания Политбюро в от­сутствие больного Брежнева и фактически стал вторым по значению деятелем в партийном государстве. Но часть членов Политбюро во главе с К.У.Черненко опасались Андропова, не желая его иметь в ка­честве генсека.

Окончание следует .

[Paul]

10 ноября 1982 г. умер больной Брежнев, и в кулуарах Политбюро развернулась борьба за выдвижение кандидатуры на высший пост. По­беду одержал Андропов, и на пленуме 12 ноября по предложению его конкурента — К.У.Черненко он был избран генеральным секретарем ЦК КПСС, что в партийном государстве объективно приравнивалось к должности руководителя страны.
Избрание Андропова вызвало удовлетворение не только здоровой части партийной элиты, но и большинства населения страны, которое ожидало перемен и наведения порядка. На Западе с интересом встре­тили сообщение о новом лидере СССР, но отметили, что в силу его преклонного возраста и болезней он, скорее всего, будет переходным руководителем, и не ошиблись.
Андропов сразу после своего вступления в должность руководителя огромного государства начал сокращение личного аппарата генсека. Он стимулировал расследование ряда дел, которые был вынужден ранее свернуть по указанию окружения Брежнева. Это стало показа­телем нового курса политического руководства.
Но одновременно в стране продолжалось преследование противни­ков из числа диссидентов, которые также не вписывались в андроповскую модель советского государства.
Борьба за улучшение экономического положения государства, в ко­тором явственно прослеживались элементы стагнации, началась с ши­рокомасштабной кампании по наведению элементарного порядка и производственной дисциплины. Для Андропова она была «нулевым цик­лом» реформ. Без этого просто нельзя было приступать к реализации потенциала, который был заложен в общественно-политической сис­теме. В стране обострилась демографическая проблема, и нужно было задействовать все трудовые ресурсы, направить их на магистральные направления, чтобы выполнить пятилетний план и Продовольственную программу, которая уже давала сбои. На практике борьба за дисцип­лину оборачивалась курьезами, когда ретивые начальники на местах организовывали облавы на своих сотрудников, которые, например, в рабочее время «бегали по магазинам». Когда Андропову сообщили о таких местных инициативах, он смягчил свои «драконовские» меры. Кампания по наведению дисциплины и порядка, однако принесла по­ложительные результаты. Уже в первом квартале 1983 г. был достигнут прирост объема производства на 6%. За весь «андроповский» 1983 г. прирост национального дохода составил 3,1%, а промышленное производство выросло на 4%. Но Андропов понимал, что такими средст­вами можно достичь только незначительного и кратковременного эф­фекта и необходимо коренное совершенствование экономики и преж­де всего управления производством. Стала актуальной проблема много­укладности экономики. Различные хозяйственные уклады уже давали о себе знать в теневой экономике СССР и в от­крытой экономике восточноевропейских социалистических стран — в сфере обслуживания и легкой промышленности. Андропов сознавал, что в таких отраслях частный сектор полезен и эффективен, и размышлял о его возможностях в СССР. Его сын Игорь Андропов вспоми­нает, что отец особенно интересовался шведской социал-демократи­ческой моделью экономики. В первую очередь его привлекали эффек­тивная система перераспределения национального дохода в пользу бед­ных и средних слоев населения, развитая система социальной защиты и роль в ней профсоюзов. Концепция «социального партнерства» с ее признанием частной собственности была для Андропова как коммунис­та неприемлемой. Размышляя о варианте Андропова, можно сказать, что реально он был ближе всего к модели реформ, которая была ап­робирована в Китае Дэн Сяопином. Смысл китайской модели заключался в том, чтобы, сохраняя политические устои государства, посте­пенно вести преобразования на основе экономических реформ, развития многоукладной экономики, введения рыночных отношений под кон­тролем государства, пресекающего казнокрадство и коррупцию.
Андропов был, безусловно, апологетом традиционного социализма, который во многом неприемлем в современных реалиях 90-х гг. Спустя десять лет стало очевидно, что нельзя абстрагироваться от историчес­ких государственных, нравственных, культурных и в целом цивилизаци-онных корней России, забывать роль русского православия, цементи­рующего российскую государственность. Но одновременно надо по­мнить об историческом уникальном советском опыте создания обще­ства социальной справедливости. Он оказался противоречивым и в чем-то не выдержал проверки временем, но это, на наш взгляд, не означает его отмены или полной дискредитации. В нем имелось здоровое рациональное ядро, которое не было востребовано послеандроповским полщическим руководством.
Андропов задумал настоящую перестройку экономики, начав этот процесс с осторожных шагов. По его мнению, сначала надо постепенно перестроить промышленность и сельское хозяйство и, только получив позитивные результаты, приниматься за реорганизацию политических институтов в направлении их демократизации. Естественные границы этих процессов, по Андропову, определялись национальными глубин­ными интересами СССР — Великой России и сохранением потенциала социализма. Был принят ряд совместных постановлений ЦК КПСС и Совмина СССР о мерах по регулированию развития отраслей промыш­ленности на основе чисто экономических методов, о повышении роли трудовых коллективов. Андропов ставил задачу частично децентрали­зовать экономику, придать плановой системе менее директивно-адми­нистративный и менее всеобъемлющий характер, резко усилить эко­номическую заинтересованность трудящихся и самих предприятий в эффективности производства, не изменяя ценностям социализма. Здесь особую роль приобретал творческий поиск новых методов и форм эко­номической деятельности. Андропов санкционировал проведение круп­номасштабных экспериментов по подготовке новой экономической ре­формы. Для этого в ЦК КПСС был создан специальный экономический отдел, который возглавил Н.И.Рыжков. Вокруг Андропова стала скла­дываться группа ученых и специалистов, готовивших разработки новых путей развития экономики.
Сам Андропов выступил с фундаментальной статьей «Учение Карла Маркса и некоторые проблемы социалистического строительства в СССР», где были высказаны новые положения в области марксистской теории и критические оценки предшествующего социалистического развития. В статье указывалось, что конкретные пути становления со­циалистического общества пролегли совсем не так, как предполагали основоположники. На июньском пленуме ЦК КПСС 1983 г. Андропов развил эту мысль: «Если говорить откровенно, мы еще до сих пор не знаем в должной мере общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно эконо­мические. Поэтому вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок». Это высказывание Андропова фактически означало признание того, что объявленный «развитой социализм» был иллюзией. Сделав такое заявление, Андропов теперь должен был дать новое определение общественного состояния, но для этого требовалось больше времени, чем он лично располагал вследствие состояния здоровья.
Интеллигенция ожидала от Андропова ослабления режима, однако цензура усилилась; так был запрещен ряд новаторских постановок в театрах. Это было связано во многом с тем, что идеологией занимались консерваторы К.У.Черненко, М.В.Зимянин, П.Н.Демичев. Андропов не стал форсировать реформы. На предложения ученых-консультантов ус­корить демократизацию он не без оснований ответил: «Надо сначала накормить и одеть людей». Андропов возлагал особые надежды на де­мократизацию внутрипартийной жизни, которая была полностью фор­мализованной. Он наивно считал, что в низовых парторганизациях за­ложен творческий потенциал, который поможет вывести партию и страну из непростого положения.
Среди разочарованной интеллигенции стали распространяться по­говорки «Вот тебе и Юрьев день» и «поздние заморозки Юрия Долго­рукого». В конце 1983 г. Президиум Верховного Совета СССР принял более жесткие указы об усилении ответственности за антисоветскую, антигосударственную деятельность.
Возглавив страну и задумав ее постепенную и осторожную модер­низацию сверху, Андропов стал собирать команду деятелей-сподвиж­ников. Он ввел в высшее руководство региональных деятелей: М.С.Гор­бачева, Е.К.Лигачева, В.И.Воротникова, Н.И.Рыжкова, В.М.Чебрикова, Г.А.Алиева, Г.В.Романова и др. Подбор кадров отвечал андроповской концепции перестройки, а не горбачевской. Это, может быть, объяс­няет, почему Горбачев в дальнейшем органично не смог сработаться с командой Андропова и полностью ее расформировал.
Андропов, конечно, ценил Горбачева, предполагал, что он, возмож­но, станет его преемником. Но Юрий Владимирович видел не только его молодость и энергию, другие положительные качества, но также и недостатки: амбициозность, поверхностность, любовь к аплодисмен­там и славословию. Андропов разочаровался в Горбачеве к концу 1983 г. Он прямо говорил, что не ощущает реальной помощи Горба­чева в решении вопросов сельского хозяйства. Сохраняя определенное доверие к Горбачеву, Андропов вопреки имеющимся легендам не сде­лал никакого «завещания» о его будущем избрании генсеком. От услуг А.Н.Яковлева Андропов отказался сразу, туманно заметив, что он слиш­ком долго прожил в капиталистической стране.
Андропов провел также умеренную и осторожную чистку партий­ного и государственного аппарата, включая органы безопасности. За пятнадцать месяцев его правления было сменено 18 министров СССР, переизбрано 37 первых секретарей обкомов, являвшихся политически­ми губернаторами на местах. Это насторожило политическую элиту, боявшуюся перемен и потери руководящих постов.
В области внешней политики Андропов стремился к разумным ком­промиссам с внешнеполитическими противниками СССР, но в условиях открытого недоверия СССР и США друг к другу такой компромисс не состоялся. В это время разразился кризис в связи с размещением в Европе ракет средней дальности СССР и США.
Руководство США рассчитывало, что СССР не может долгое время на равных с США обеспечивать паритет в гонке вооружений и созна­тельно ставили дилемму: либо компромисс на наших условиях, либо продолжение гонки вооружений. Андропов и его новая команда не смогли найти адекватного маневра, и в результате гонка вооружений набрала новые обороты. Дело резко осложнилось тем, что советские ракеты средней дальности не достигали США, а аналогичные ракеты НАТО достигали СССР за 7 минут и практически не сбивались. Внешнеполитическая ситуация обострялась продолжающимся противостоя­нием с Китаем, на границах с которым приходилось держать войска и строить укрепления. Трагическим бременем была война в Афганистане. Но апогеем напряженности стала трагедия 1 сентября 1983 г., когда в советском воздушном пространстве истребитель ПВО СССР СУ-15 сбил широкофюзеляжный самолет «Боинг-747» корейской авиакомпании с 269 пассажирами. Этот полет, судя по многим данным, осуществлялся с провокационными целями под контролем ЦРУ, которое, естественно, впоследствии все это отрицало. Пропаганда США и всего западного мира начала массированную, скоординированную кампанию по разо­блачению «жестокого и безжалостного» руководства СССР, являюще­гося «империей зла». Эта кампания позволила США снять остроту про­тестов западной общественности против размещения ракет США в Ев­ропе. Советские власти допустили крупный просчет, скрывая факт уничтожения самолета своим истребителем. Андропов был крайне не­доволен инцидентом, но в конечном счете поддержал свою армию и оправдал ее в своем заявлении.
К концу 1983 г. генсек стал испытывать серьезные проблемы со здоровьем. Почечный диабет преследовал его всю жизнь. В 1981 г. в Афга­нистане Андропов заболел азиатским гриппом, который привел к дополнительным осложнениям. Он постоянно использовал аппарат «ис­кусственная почка». Врачи оптимистично обещали ему еще 5—6 лет жизни, и Андропов на этот период составил план реформирования со­циалистической экономики на рельсах порядка, дисциплины и стимулирования за счет новых механизмов, но так и не смог его осуществить.
Осенью 1983 г. здоровье Андропова резко ухудшилось. Свою руководящую деятельность он был вынужден осуществлять из кремлевской больницы в Кунцево. Здесь он принимал своих новых сподвижников. В отличие от Брежнева Андропов и в последние дни сохранил способ­ность ясно мыслить. Хотя он видел только одним глазом, но в день просматривал по 400 страниц документов, литературных журналов, смотрел информационные программы телевидения. Это было нормальным для такого высокообразованного человека, который писал неплохие лирические стихи, знал иностранные языки, разбирался в живописи, любил классическую музыку.
9 февраля 1984 г. наступил смертный час Юрия Владимировича Андропова. Его смерть вызвала в народе глубокое сожаление и искреннее сочувствие. Умер человек, который безусловно был выдающимся политиком.

[Вячеслав]

говорят еще, что его настоящая фамилия была Флекенштейн

[Paul]

ПАМЯТИ АНДРОПОВА

Андропов – первый и единственный Генеральный Секретарь ЦК КПСС, имевший за плечами опыт многолетний работы на высшей руководящей должности в Системе. Он был одним из тех немногих, кто видел подлинный масштаб вызовов и угроз, с которыми в скором времени придётся столкнуться Союзу. Он предчувствовал, что может случиться – и положил жизнь на то, чтобы этого всё-таки не случилось.

Ему не удалось спасти страну. У него было мало времени. Он пробыл у власти очень недолго, и почти ничего не успел. Он искал решения навалившихся на страну проблем, он их находил – и в чём-то иногда ошибался.

Тем не менее, многое из того, что делалось при Андропове, так и не превзойдено и даже не повторено. Например, развёрнутая им борьба с коррупцией, которую лучше назвать войной. Андропов оказался единственным российским правителем, который был готов истреблять ворьё. Он-то знал, что ворьё следует истреблять, потому что вместе с ворами приходят кровопийцы, и по-другому не бывает… Нам пришлось узнавать это самим и платить за знание собственной шкурой.

Сейчас иные меры и решения того времени кажутся наивными. Тем не менее, Андропов – единственный советский руководитель после Сталина, над которым никто никогда не смеялся. Ни при жизни, ни после смерти. Даже в девяностые, когда грязные башмаки предателей прошлись по всем кремлевским могилам, когда надо всей страной разносилось гнусное хихиканье новых властителей дум – никто из них не смог замазать чёрной краской образ легендарного Председателя КГБ. Этого человека можно было ненавидеть – но невозможно презирать.

Враги Андропова и его дел часто пытаются изобразить его хитрым, лицемерным и жестоким. К сожалению, он таким не был. Именно так: к сожалению. Ибо правитель России обязан быть именно таким. Поскольку он обязан защищать свою страну и своих граждан – в большинстве своём добрых, честных и открытых – от остального мира, которым правят ложь и зло. Теперь это зло пришло к нам, разорило наш дом и надругалось над нашими душами. Поневоле начинаешь думать, что мудрость и великодушие Юрия Владимировича были не всегда уместны.

Отдельная, особая тема – это создание Андроповым «Альфы». Это был его замысел – реализованный в эпоху, когда терроризм был уделом одиночек – фанатиков и отщепенцев. Андропов уже предвидел возникновение индустрии террора – и пытался противопоставить ей механизмы контртеррора. Это ему удалось. Если бы не «Альфа», история страны пошла бы по-другому.

Отдаёт должное памяти Председателя и нынешнее руководство нашей страны. Не случайно одним из первых публичных актов, совершённых Президентом, было восстановление андроповской мемориальной доски. Тогда всем нам хотелось думать, что за этим стоит нечто большее, чем просто жест – пусть даже жест благодарности. И мы по-прежнему ждём возвращения в российскую политику андроповского духа.

Ссылка : http://specnaz.ru/article/?501

[Paul]

15 июня 2004 года исполняется 90 лет со дня рождения Юрия Владимировича Андропова. В истории нашей страны он останется как видный государственный деятель, внесший огромный вклад в обеспечение безопасности государства и общества, в укрепление экономической и оборонной мощи государства, как человек, предпринявший попытку реально обеспечить народу достойную жизнь, перевести на язык конкретных дел то, чего хотят люди труда.

Ушли из жизни многие бывшие руководители нашего государства. О многих уже забыли, многих вспоминают глумливыми шутками. Андропова вспоминают часто, вспоминают по-разному, чаще всего добрым словом. За всю историю существования Советского государства много было руководителей органов государственной безопасности, но только двое из них удостоены народной памяти – Ф.Э. Дзержинский и Ю.В. Андропов. Любят, сохраняют память о Ю.В. Андропове и нынешние поколения чекистов.

Появляются, однако, книги и объемные статьи, авторы которых пытаются цинично и несправедливо оболгать, оклеветать Ю.В. Андропова, представить его народу совершенно не таким, каким он был в действительности. Важно при этом заметить, что такого содержания книги и статьи пишут люди, которые не только не работали с Андроповым, но никогда не видели его. Все их писания являются исключительно плодами грязных измышлений и не более того.

У меня есть все основания написать об Андропове правду и рассказать, за что именно так искренне любили его бывшие чекисты-андроповцы, и почему чтут его память чекисты нынешнего времени.

Мне четыре года суждено было работать в аппарате Ю.В. Андропова в качестве заместителя и первого заместителя начальника Секретариата – начальника дежурной службы КГБ СССР. За четыре года ежедневного, а подчас и ежечасного общения, многочисленных бесед, совместных проработок множества документов по проблемам стратегии и тактики контрразведки и разведки, многих вопросов деятельности ЦК КПСС и Советского правительства, пришлось очень близко узнать этого человека, наблюдать воочию многие стороны стиля и содержания его работы, выслушать немало мыслей, взглядов и суждений, многие из которых никогда им, по известным только ему одному причинам, не предавались публичной огласке.

Ю.В. Андропов не был «загадочной личностью» – в том грязном смысле, в каком его пытаются представить некоторые авторы. Если была в нем загадочность, то она обусловливалась исключительно характером деятельности того государственного механизма, который он на протяжении 15 лет возглавлял. Истина, однако, состоит и в том, что издано несколько томов избранных речей и работ Ю.В. Андропова. При внимательном и добросовестном изучении даже только этих работ можно многое о нем узнать.

РОКОВЫЕ ШЕСТИДЕСЯТЫЕ

Ю.В. Андропов назначен был на должность председателя КГБ в мае 1967 года в очень сложный исторический период деятельности органов государственной безопасности.

С одной стороны, в тот период разведывательные органы США и их союзников по НАТО довели до высшей точки напряженности и продолжали наращивать подрывную деятельность против Советского Союза и стран социалистического содружества. С другой стороны, в результате проведенных и проводившихся с июля 1953 года чисток, сокращений штатов, многочисленных реформирований структур, проведенных откровенных мер глумления над личным составом, не причастным к каким бы то ни было злоупотреблениям и нарушениям законности, органы госбезопасности были ослаблены, подорваны настолько, что они оказались не способными эффективно противодействовать тотальной подрывной деятельности спецслужб противника. К тому времени были упразднены органы госбезопасности на железнодорожном и водном транспорте, городские и районные отделы КГБ, многие специализированные подразделения контрразведки в центральном аппарате и на местах. Полностью были заменены все руководители Комитета, органов КГБ на местах и основных подразделений, место которых заняли работники партийных и комсомольских органов, не прошедшие никакой предварительной подготовки. Была разрушена сложившаяся система подготовки кадров, ликвидированы учебные заведения в Ленинграде, Горьком, Свердловске, Хабаровске, Алма-Ате, Ташкенте, Тбилиси, Могилеве, Институт подготовки оперативных работников со знанием иностранных языков в Ленинграде, Институт пограничных войск в Москве. На работе осталась недостаточная численность оперативного состава, которая пополнялась выпускниками ВУЗов без специальной подготовки.

По инициативе бывшего председателя КГБ Шелепина в 1956 году в территориальных органах КГБ была проведена переаттестация офицерского состава из специальных званий на воинские, в процессе которой в большинстве случаев каждый офицер был понижен в звании на одну или несколько ступеней, чем были нанесены моральные травмы тысячам достойных офицеров, многие из которых имели боевые заслуги. В том же году были упразднены должностные оклады за воинское звание и доплата за продпаек. Непродуманные, а может быть, чьи-то злонамеренные действия привели к ситуации, когда оперативные работники особых отделов, выходившие в морские походы на боевых надводных кораблях и подводных лодках, вынуждены были оплачивать питание в кают-компаниях из своего скудного денежного содержания. Много было принято других, мягко говоря, непродуманных организационных мер.

Все вышеизложенное негативным образом сказалось на оперативно-розыскной деятельности, ей был нанесен большой ущерб, на некоторых направлениях она была ослаблена до критического состояния. С конца 50-х годов и до прихода в КГБ Ю.В. Андропова в органах госбезопасности витала навязанная ЦРУ США вреднейшая идея о том, что в нынешнее время научно-технического прогресса утратила свою ведущую роль агентура как в разведке, так и в контрразведке. Утверждалось, что место агентуры в сборе секретных сведений занимают технические средства, добывание информации из открытых источников и иными легальными методами. Многие наши работники не согласны были с такими утверждениями, но кое-кем им навязывались идеи о том, что если шпионы противника и действуют, то в их поиске ведущее место должны занять информационно-поисковые (кибернетические) системы, буквально и примитивно истолковывались способности вычислительных машин к реализации творчески-логических функций.

Надо отметить, что к середине 60-х годов эти кибернетические «заскоки» были изжиты разоблачением ряда крупных агентов ЦРУ США и других разведок. Особенно отрезвляющее воздействие на многих произвело разоблачение шпиона Пеньковского.

К приходу Ю.В. Андропова в КГБ уже начало складываться абсолютно верное представление о том, что главным противником с которым органы государственной безопасности призваны вести борьбу, является Центральное разведывательное управление США. Разумеется, в сфере деятельности органов КГБ были и разведки других империалистических государств – Великобритании, ФРГ, Франции, Израиля, Японии и других. И тем не менее основные усилия контрразведки и разведки сосредоточивались на работе против ЦРУ США.

Как известно, ЦРУ США было создано в 1947 году как основной орган политической разведки, в функции которого входил сбор самой различной информации во всех странах и регионах мира. Прошло немного времени и ЦРУ превращается в ту основную движущую силу, работа которой становится продолжением политики США иными средствами. С началом «холодной войны» ЦРУ развернуло глобальную и тотальную подрывную деятельность против Советского Союза как основной силы, которая стояла на пути реализации политики США по установлению ими единого мирового порядка. Уже с 1945 года США и СССР стали двумя основными противоборствующими силами мира.

Как известно, с 1950 года в США действовала стратегия «сдерживания коммунизма», суть которой сводилась к воспрепятствованию его дальнейшего распространения в мире. ЦРУ в соответствии с этой стратегией развернуло подрывную работу против всех политических режимов, провозглашавших социалистический путь развития, против коммунистического и рабочего движения, одновременно нанося удар по международным позициям Советского Союза. Эта стратегия в отношении СССР действовала до начала 60-х годов, когда была заменена новой стратегией «эрозии, разрушения социализма изнутри». Вокруг этой стратегии появилось множество политических концепций, как, например, «тихой», «ползучей» контрреволюции», «тактики наведения мостов в социалистические страны», «мирной инфильтрации» и т.п. На основе указанной стратегии спецслужбами США и Великобритании были разработаны и взяты на вооружение несколько крупных разведывательно-подрывных операций, среди которых особое место занимали «Программа демократического движения в СССР», «Тактика демократического движения», операция английских спецслужб «Лиотей», «Гарвардский проект» и другие.

Основная идея новой стратегии и образовавшихся вокруг нее концепций сводилась к тому, чтобы, используя развивавшиеся международные связи, во-первых, вести массированную подрывную пропаганду против социалистического общества в целях изменения политических взглядов, представлений и ориентации советских граждан, во вторых, что ставилось во главу угла, настойчиво вести поиск в Советском Союзе людей, которых можно было бы склонить к созданию подпольных антисоветских и оппозиционно настроенных организаций. В отношении подпольных групп ставилась задача вести работу скрытно, тайно, с использованием всех средств и методов разведывательной деятельности. ЦРУ начало активно реализовывать свою новую тактику «инфильтрации в советское общество» в целях «прямого доступа к гражданам» (тактика прямых действий). К середине 60-х годов в органы КГБ от их источников стала поступать первая информация о том, что ЦРУ и другие спецслужбы США перешли на приобретение так называемых агентов влияния. При этом была поставлена задача приобретать таких агентов на перспективу, к «часу «Х», способных продвигаться на работу в партийные и государственные органы, во влиятельные общественные организации, а также в войска Советской Армии.

ОПЕРАЦИЯ «ЛИОТЕЙ»

Несколько слов хотелось бы отдельно сказать о двух, к сожалению, малоизвестных разведывательно-подрывных операциях долговременного характера – операции «Лиотей» и операции «Гарвардский проект», сыгравших, с моей точки зрения, огромную роль в развале СССР.

Операция «Лиотей» является изобретением 50-х годов прошлого века английской разведки. Она была рассчитана на продолжительное и постепенное расшатывание устоев социализма в Советском Союзе и странах социалистического содружества, на постепенное приобретение и взращивание в нашей стране своих сторонников.

Эту особенность своей стратегии разработчики операции хотели подчеркнуть и самим ее кодовым наименованием. Лиотей – фамилия бывшего командующего французским экспедиционным корпусом в Алжире в середине XIX века. Из исторических фактов англичан привлек показавшийся заслуживающим внимания следующий случай. Проезжая по опаленной солнцем пустынной дороге, Лиотей приказал своим подчиненным распорядиться, чтобы вдоль дороги были посажены деревья. Когда один из адъютантов осмелился сказать генералу, что в этом нет никакого смысла, поскольку деревья вырастут только лет через 50-60, Лиотей ответил: «Тем более надо немедленно приступить к посадке деревьев». Вот так постепенно, медленно, методично, в продолжение многих лет английские спецслужбы и взращивали в Советском Союзе и других социалистических странах предпосылки для расцвета «бархатных» и прочих контрреволюций.

Аналогичную направленность имела и операция под кодовым наименованием «Гарвардский проект», разработанная в Мюнхене сотрудниками ряда исследовательских эмигрантских организаций тоже в начале 50-х годов. Особенность этой операции состояла в том, во-первых, что она периодически дополнялась новыми проектами, во-вторых, если с момента ее создания она ориентировалась преимущественно на проведение пропагандистских кампаний против СССР, то с 80-х годов стала нацеливать центры подрывной деятельности на создание в нашей стране оппозиционных социалистическому строю сил. Последняя известная нам корректировка указанной операции была проведена в 1982 году с включением в нее трех разделов: «перестройка», «реформы», «завершение». Операция нацеливала спецслужбы США на ликвидацию в СССР социалистического строя под прикрытием «перестройки» и проведения «демократических реформ».

Стратеги США изготовились на серьезную и длительную по времени подрывную работу против СССР. Как видно, идея перестройки впервые появилась не в голове Горбачева, а в проектах американских спецслужб.

Тех, у кого возникнут сомнения в том, был ли на самом деле указанный проект, отсылаю к статье «Хотевшие странного», опубликованной в журнале «национальная безопасность и геополитика» за 2001 г., № 2-3, с.37. Желающие могут поискать и записку КГБ в ЦК КПСС по этому вопросу. Думаю только, что «архивариусы» надежно укрыли ее от всеобщего обозрения.

Говоря о долгосрочном характере операций идеологической диверсии спецслужб США и их союзников, следует иметь в виду, что с развалом СССР они далеко не исчерпали себя. Многие свидетельства последнего времени указывают на то, что в замыслах творцов «нового мирового порядка» по-прежнему главнейшей целью является Россия. Казалось бы, социализм повержен, чего еще надо тем силам, которые так упорно вели борьбу против него? Нужна Россия.

Надо всем нам помнить, что подрыв, ослабление, прекращение существования России как самостоятельной цивилизации всегда было и остается вожделенной мечтой западных мондиалистов-глобализаторов. Относительно того, как достичь этой цели, наиболее откровенно заявил еще в конце второй мировой основатель и первый директор ЦРУ США, один из главных деятелей основной структурной организации Мирового правительства – Совета по международным отношениям, злейший враг России Аллен Даллес. Вот как он нацеливал все ресурсы Запада против нашей цивилизации: «…Мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную помощь и ресурсы на оболванивание и одурачивание людей. Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим им ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Так мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокоренного на Земле народа, окончательного, необратимого угасания его сознания… Литература, театр, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху…

Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство, наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов – все это мы будем насаждать ловко и незаметно…

Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, растлевать, развращать ее. Мы сделаем из них шпионов, космополитов. Вот так мы это сделаем».

В этой связи надо сказать и вот еще о чем. ЦРУ в соответствии с новой стратегией провело реорганизацию всех своих структур, на новую стратегию были переориентированы зарубежные эмигрантские антисоветские организации, которые с середины 60-х годов активизировали подрывную работу против СССР на подпольной основе.

Особенно активно работу на подпольной основе стала вести зарубежная антисоветская организация «Народно-трудовой союз» (НТС), который до этого осуществлял преимущественно акции пропагандистско-провокационного характера. Эта организация была взята на финансирование Центральным разведывательным управлением США, ее филиалы были укреплены людьми, которые сотрудничали с ЦРУ. В короткое время НТС разработал и начал засылать в СССР свою программу свержения советской власти, брошюры с изложением своей так называемой «молекулярной тактики», которая была ориентирована на создание в нашей стране множества подпольных групп (молекул).

Представляла интерес «тактика айсберга», в соответствии с которой НТС инструктировал своих сторонников малую часть своих действий совершать открыто, а основную, невидимую, вести в подполье. По установкам и под патронажем ЦРУ НТС начал засылать в нашу страну своих эмиссаров с полной экипировкой, которая была присуща агентам разведок. В это же время ЦРУ была реанимирована и переведена на новую тактику подрывная деятельность украинских и прибалтийских эмигрантских националистических организаций. Они проявляли особую активность в засылке в нашу страну своих эмиссаров с организационно-антисоветскими функциями.

Основным прикрытием подрывной деятельности спецслужб США против СССР стала концепция «защиты прав человека». Именно с ее помощью они стремились, по выражению одного из разведчиков США, «схватить за горло социализм», хотя и понимали, что в случае достижения своих целей «каждому будет предоставлено равное право становиться более неравным».

К этому же времени чекистам из многих достоверных фактов хорошо стало известно, что ЦРУ как разведывательная служба претерпело существенные трансформации. Доктрина ЦРУ предусматривала, что обычная разведка должна составлять 10 процентов, а 90 процентов ее средств и усилий должны направляться на тайную подрывную работу. Бывший директор ЦРУ Аллен Даллес говорил, что разведка должна быть круглосуточно занята по всему миру, «противодействуя по всем аспектам тайной войны». Под этим он имел в виду прежде всего вмешательство через свои возможности во внутренние дела других стран, «независимо от того, знают или разрешают они это». ЦРУ стало крупнейшей тайной государственной политизированной корпорацией, на которую не только монополистический капитал США, но и «мировое правительство» возложили необычные по своей сути задачи и функции подавления и устранения всех неугодных им политических режимов в любых странах мира, чем оно особенно активно и, надо сказать, совершенно бесцеремонно занимается и сегодня. Упоминавшийся Аллен Даллес не случайно приравнял разведку США по своей важности и стоимости к межконтинентальным ракетам и термоядерным бомбам.

Подчеркнем, что на ЦРУ новой стратегией были возложены разрушительные функции, именно в этом состоял и состоит весь смысл создания и существования организации, не имеющей аналога во всей истории человеческого сообщества. Сегодня ЦРУ стало одним из важнейших и эффективных механизмов для подчинения мира господству США, насаждения в нем «нового мирового порядка» и одновременно основным инструментом «мирового правительства».

С приходом в США к власти Рейгана, объявившего СССР «империей зла», ЦРУ в буквальном смысле ужесточило свои разведывательно-подрывные действия. В подтверждение изложенного приведем некоторые впечатляющие факты. 23 июня 1982 года президент Рейган посетил штаб-квартиру ЦРУ. Выступил там перед узкой группой лиц с большой речью, затем подписал новый закон о ЦРУ, после чего появился перед толпой корреспондентов и сотрудников разведки, рассказал анекдот «с бородой» про то, как разведчик искал связь со своим агентом, которого оказывается, знала вся округа. Затем, насупившись, с большой серьезностью сказал: «Подобное никогда не повторится». В подтверждение своих слов он на глазах у публики подписал закон, предусматривающий до 10 лет тюрьмы и до 50 долларов штрафа тому, кто разгласит сведения о сотруднике или агенте разведки, даже если эта информация будет почерпнута из опубликованного источника. Была опущена еще одна завеса над ЦРУ и его подрывной работой.

У руководителей ЦРУ были основания заявить, что «разведывательное сообщество США располагает самой дорогой и самой разветвленной разведкой, имеющей возможности парировать все, что представляется угрозой для национальных интересов».

В подрывной работе ЦРУ, других спецслужб появилось и такое новое явление, как активное и широкое использование агентов влияния. Ими был взят курс на работу с лидерами крупных оппозиционных организаций, особенно в национальных республиках. Именно с их помощью в последующем в ряде союзных республик стали появляться «народные фронты», «союзы», «фонды» и т.п. оппозиционные организации. Спецслужбы начали искать прямые подходы к влиятельным в нашем обществе людям, в том числе к представителям органов власти. Органы КГБ оказались перед тотальной подрывной деятельностью против Советского государства и общества.

Как видно, Ю.В. Андропов пришел в КГБ СССР в очень сложное время, и назначен он был на пост Председателя вовсе не потому, что у него сложились плохие отношения с Косыгиным и что поэтому Брежнев решил убрать его из ЦК КПСС, как об этом пишут некоторые авторы. Его назначение было продиктовано необходимостью укрепления безопасности государства и общества, коренного пересмотра всей ее системы, решения качественно новых задач по противодействию спецслужбам противника.

КАДРОВАЯ ПОЛИТИКА АНДРОПОВА

Придя на пост Председателя КГБ, Ю.В. Андропов очень бережно отнесся к сложившейся системе обеспечения безопасности. Он избегал сам и предостерегал всех руководителей подразделений от принятия поспешных, непродуманных мер и тем более от слома, разрушения системы. Он подчеркивал, что у Комитета и его органов на местах есть много неиспользованных резервов.

Важно, отмечал он, убедительно объяснить людям, что времена демобилизации прошли, наступил период, когда органы госбезопасности должны научиться работать по-новому. Обстоятельства требовали резкого повышения квалификации всего руководящего и оперативного состава. По его инициативе был создан ряд учебных заведений, на высокий уровень поднята научная работа, по-новому организована профессиональная учеба практических работников. Была выстроена эффективная система подбора кадров на работу в органы госбезопасности. Образно говоря, был организован штучный отбор пригодных для работы в системе КГБ людей.

Здесь уместно сказать, что, несмотря на более чем десятилетние потрясения, в целом в кадрах органов КГБ сохранился костяк высокопрофессиональных руководителей и оперативных работников, сохранены разработанные Ф.Э. Дзержинским чекистские традиции: преданность сотрудников своему Отечеству и народу; тесная связь органов госбезопасности с общественностью, с трудовыми коллективами, с советским народом; надежная защита Советского общества от враждебных действий противника, борьба за каждого человека, оказавшегося под воздействием подрывных акций; неукоснительное соблюдение законности.

Юрий Владимирович восхищался чекистами. Он был не щедр на похвалы, но в узком кругу отмечал, что с такими людьми, как в КГБ, ему мало приходилось встречаться в других кругах. С приходом Ю.В. Андропова высокие качества кадров стали возрастать, он обогащал эти качества своими незаурядными мыслями, идеями. Люди ему поверили сразу, потому что уже знали его, многие были наслышаны об Андропове. Его первые выступления, приказы, указания, принятые под его руководством решения Коллегии, многие проводившиеся в жизнь меры убедили людей в том, что наконец-то пришел в органы КГБ настоящий руководитель, истинный государственник – защитник Отечества.

Со свойственной ему осторожностью, Ю.В. Андропов не соглашался с бытовавшей формулой о том, что чекисты являются передовым вооруженным отрядом партии, говорил, что эта формула давно изжила себя, осталась далеко в прошлом.

Чекисты, утверждал он, являются передовым отрядом защитников Отечества, при этом подчеркивал, что они оберегают и защищают от тайных происков вражеских сил не только Советское государство, но и общество, народ. Этой формуле он придавал настолько важное, принципиальное значение, что даже на ее основе в одном из своих докладов изложил свое новое понимание безопасности. Он, в частности, утверждал, что когда мы говорим «государственная безопасность», мы тем самым, с одной стороны, сужаем объект нашей защиты, сводя его только к государству, с другой стороны, даже такое зауженное понимание безопасности мы еще больше зауживаем, сводя его к обеспечению безопасности политического режима. При таком понимании существа вопроса есть опасность вырождения органов КГБ в политический сыск.

Его мысли сводились к тому, что советское государство и общество находятся в тесном единстве, они по главным своим чертам однородны, и это надо ценить. «Мы должны дорожить своим государством, – говорил Ю.В. Андропов. Наше государство завоевано народом, создано народом и существует для народа. Поэтому нельзя допускать его трансформации, иначе оно может стать худшим врагом народа. Вот почему безопасность государства и общества есть двуединство, которого в буржуазном государстве нет и не может быть».

В то же время, говорил он, между понятиями государство и общество есть и существенные различия, особенно если их рассматривать через призму необходимости обеспечения их безопасности. В вопросах обеспечения безопасности государства у нас в целом есть полная ясность. Что касается обеспечения безопасности общества, то в этом вопросе следует глубоко разобраться. Нам, говорил Юрий Владимирович, надо еще научиться этому.

По его мнению, чекистская работа в этом аспекте должна заключаться преимущественно в ограждении общества от подрывных действий спецслужб противника. Наша задача – защищать общество, его ячейки, трудовые коллективы, наших граждан от враждебных посягательств, содействовать созданию нормальных условий их жизнедеятельности.

При этом он подчеркивал, что обязанностью чекистов является борьба за каждого советского человека, в отношении которого замышляются или проводятся враждебные акции. Мы, говорил он, не должны обвинять жертвы противника, это не наш метод. Для этого он рекомендовал шире использовать как общую, так и частную профилактику. По его инициативе законодательно был установлен такой важный и эффективный институт, как официальное предостережение, применявшийся в отношении граждан, которые без устойчиво сформировавшегося умысла совершали действия, наносящие политический ущерб советскому государству.

В интересах ограждения общества от подрывных акций противника в органах КГБ широко использовалась система мер контрпропаганды, информирования общества по вопросам политической бдительности, личные встречи и выступления сотрудников КГБ перед коллективами трудящихся, на важных оборонных и других объектах использовался институт внештатных сотрудников.

Ю.В. Андропов очень хорошо понимал, что все угрозы безопасности Советскому государству и обществу находятся за пределами страны. Вот почему он существенным образом переориентировал работу контрразведки вовне. Его принципом стало искать и находить возможности работы не вообще, а против конкретных «поименных западных спецслужб и антисоветских центров», строить работу на каждом участке с ее направленностью вовне. При этом он настойчиво внушал, что мы должны видеть противника не только на горизонте, но и за горизонтом, требовал от контрразведки переходить от «сторожевых», заградительных методов работы к активным, наступательным методам борьбы. В работе против спецслужб нельзя идти напролом, действовать в лоб. В нашем деле нужен маневр, обходные пути, комбинирование приемов.

И надо отметить, изложенные Андроповым и развитые чекистской практикой методы дали большие результаты.

Достаточно сказать, что за время работы Ю.В. Андропова в КГБ были выявлены и разоблачены сотни кадровых сотрудников и агентов разведорганов США, Великобритании, ФРГ, Израиля, других западных государств. В основных зарубежных подрывных центрах органы госбезопасности создали хорошие возможности для упреждения и раскрытия их подрывных замыслов. Например, на радиостанцию «Свобода», которая являлась филиалом ЦРУ, органы КГБ постоянно внедряли свою агентуру, знали всю ее подноготную, всех ее кадровых разведчиков и вспомогательный персонал и т.п. Что касается НТС, то в результате деятельности органов КГБ этому центру самому стало не совсем понятно, чьим филиалом он стал: ЦРУ или КГБ.

О том, как велась такая работа, убедительно показано в книге польского разведчика Анджея Чеховича «Семь трудных лет», который был внедрен органами безопасности ПНР на радиостанцию «Свободная Европа». Сегодня приходится удивляться, что радиостанция «Свобода» имеет в Москве и ряде других городов России свои так называемые бюро, круглые сутки, словно радиостанция оккупационных сил, ведет свои передачи непосредственно на всю территорию России, проводит через своих сотрудников опросы советских граждан на улицах наших городов, приглашает самых различных должностных лиц государства и функционеров общественных организаций для участия в своих радиопрограммах. Удивляет при этом, с какой легкостью многие политики и даже отдельные офицеры принимают участие в передачах этой радиостанции, не желая понимать, с какой организацией имеют дело.

Главным центром борьбы с идеологической диверсией спецслужб противника стало созданное в августе 1967 г. Пятое Управление КГБ СССР. Начальником Управления был назначен один из бывших секретарей Ставропольского крайкома КПСС Кадашев, который оказался неспособным организовать работу. В 1968 году вместо него был назначен грамотный и опытный контрразведчик Ф.Д. Бобков.

Ссылка : http://specnaz.ru/article/?522

[Paul]

окончание

АНДРОПОВСКИЙ СТИЛЬ

За многие годы работы в различных сферах у Ю.В. Андропова сформировался свой собственный, я бы сказал, особый стиль работы. Многие видевшие его в делах удивлялись, как быстро и глубоко он смог вникнуть во многие тонкости работы КГБ. Что это, особый дар провидения всего и вся? Слов нет, Андропов был талантливым человеком, обладал необычным аналитическим умом, способностью быстро, подчас моментально вникать в суть сложных проблем. Но он обладал и другим присущим ему качеством: самым внимательным образом изучать новое дело, видеть в нем главное и не оставлять без внимания, откладывать на потом второстепенные вопросы. Он часто говорил: в контрразведке и разведке нет второстепенных вопросов, здесь любой вопрос в определенных обстоятельствах может стать главным, а нередко для исполнителей судьбоносным. Поэтому он постоянно учился, осваивал непростые стороны оперативного искусства. Даже длительное время проработав в должности Председателя КГБ, он не переставал учиться. Он внимательно следил за всеми издаваемыми учебниками, пособиями, монографиями, статьями по проблемам разведки и контрразведки, быстро отбирал из их числа представлявшие для него наибольший интерес, имел какое-то удивительное чутье на новизну, на актуальность той или иной работы.

Когда Юрий Владимирович пришел в КГБ, он дал поручение найти ему людей, которые помогли бы ему изучить основы контрразведки и разведки. Он создал группу консультантов при Председателе КГБ, на работу в которую на первых порах были взяты бывший заместитель начальника Высшей школы КГБ по научной работе Розанов И.С. и высокой степени квалификации практические работники: заместитель начальника Второго главного управления Горбатенко А.М. и один из бывших руководящих работников разведки Шарапов В.В. С каждым из указанных чекистов Юрий Владимирович провел многочасовые беседы, проявлял интерес ко многим вопросам чекистской теории и практики. Ныне покойный И.С. Розанов рассказывал, что он доставил Юрию Владимировичу все заслуживающие внимания источники, которые тот самым тщательным образом изучил, более того, высказал много ценных замечаний по их содержанию и полезных мыслей по совершенствованию работы на многих направлениях деятельности органов госбезопасности. Круг интересов его был необыкновенно широким. Он ввел для себя за правило, чтобы к выходным дням Секретариат подбирал для него по его заказам многие названия журналов, новинки книг художественной, политической и исторической литературы, часто заказывал редкие книги, к концу рабочего дня в пятницу, а это было в 21-22 часа времени, ему доставляли большой «дипломат», наполненный материалами, которые он неизменно в понедельник возвращал. Часто оставлял у себя отдельные книги или журналы, но обязательно предупреждал об этом и через какое-то время обязательно возвращал.

Юрий Владимирович не был сухим, нелюдимым человеком, как кое-кто из нынешних публицистов пытается его представить. Напротив, он был весьма общительным человеком. По моим личным наблюдениям, он большую часть времени проводил, принимая людей. К утру очередного рабочего дня Секретариат составлял для него список лиц, с которыми он назначил встречу. Этот список, конечно же, не выдерживался, у Юрия Владимировича у самого часто к кому-то из подчиненных появлялись вопросы, и он вызывал их, кто-то «пробивался» к нему, заранее не оговорив встречу! И он, если не мешали какие-то обстоятельства, обязательно принимал их, хотя нередко незлобиво ворчал, что у него масса дел, а вы, дескать, устраиваете незапланированные встречи. Были среди начальников подразделений хитрецы, которые лично докладывали ему свои документы, много документов передавали на доклад через Секретариат и к тому же в течение дня несколько документов присылали в закрытых пакетах с пометкой «только лично». Этим особенно отличался В.А. Крючков. Помню, на первых порах моей работы в Секретариате во время моего дежурства в выходные дни В.А. Крючков стал присылать по нескольку таких пакетов. Однажды, получив от него пакет с пометкой «только лично» и «срочно», я зашел к Юрию Владимировичу, чтобы передать ему пакет. Он рассмеялся и сказал: «Ты же знаешь, что Крючков час назад ушел от меня, он доложил мне пачку документов сам и через Секретариат передал целую кипу, а сейчас через тебя подсовывает еще документы. Отошли назад и скажи, что он пройдоха». Я отошел к двери, задержался и сказал: «Юрий Владимирович, а может быть в конверте действительно что-то срочное»? Тогда он сказал: «Оставь, я посмотрю». Я позвонил В.А. Крючкову, он рассмеялся и сказал: «Ничего, не волнуйся, он это не со зла, у меня действительно много документов. А злоупотреблять я больше не буду, в следующий раз я буду просить Вас изыскать возможности для доклада». И конечно, изыскивали, мы понимали, что из разведки всегда поступают важные документы.

Очень много людей принимал Юрий Владимирович из местных органов КГБ. Практически любой руководитель, оказавшийся в Москве, мог попасть к нему. При этом особых предпочтений у него не было, но, как мне казалось, благоволил он к пограничникам: начальникам погранокругов и вновь назначаемым начальникам погранотрядов, а также руководителям органов КГБ дальних регионов. У него всегда находились к ним какие-то вопросы. Так, у пограничников он интересовался, как обустроены погранзаставы, в каких условиях несет службу их личный состав, какие настроения у людей, в чем испытывают нужду и т.п. Должен сказать, что за время работы Ю.В. Андропова Председателем КГБ почти на всех пограничных заставах были построены добротные казармы для переменного состава и жилые дома для офицеров и сверхсрочников.

Сегодня приходится читать и слышать, что к Андропову часто приходили и чуть ли не «ногой открывали дверь в его кабинет» бывшие его консультанты по работе в ЦК КПСС. Это сущая неправда. Чаще всех принимал Ю.В. Андропов Е.М. Примакова, но не как экономиста, а как специалиста по странам Ближнего Востока. Знаю, что Примаков выполнял большую работу по урегулированию сложной обстановки в этом регионе, и Ю.В. Андропов ценил его за это.

В организации повседневной работы Ю.В. Андропов опирался на своих помощников — руководителей Секретариата, помощников по КГБ и Политбюро и консультантов, которыми в разное время, а некоторые бессменно, были В.А. Крючков, П.П. Лаптев, Е.Д. Карпещенко, Е.И. Калгин, И.Е. Синицын, Ю.С. Плеханов, И.С. Розанов, Б.С. Иванов, С.А. Кондрашов, В.В. Шарапов, В.Г. Митяев, Г.К. Ковтун, Н.А. Рымарев, В.Н. Губернаторов, В.С. Ушаков, Ю.И. Спорыхин.

Работал Ю.В. Андропов очень много, постоянно был занят как делами КГБ, так и исполнением обязанностей члена Политбюро, депутата Верховного Совета СССР. Он постоянно работал сам над всевозможными докладами и выступлениями, для подготовки которых обычно привлекал также 3-4 человека из своих помощников и консультантов. Не помню случая, когда бы он привлекал для этого кого-либо из работников ЦК КПСС. Он рассаживал всех за приставным столом и сразу начинал работать. Он чрезвычайно взвешенно относился к письменному слову. Поистине, прежде чем писать, семь раз макал перо в чернильницу, напряженно думал, размышлял, искал наиболее подходящие для текста слова и мысли. Он удивительно быстро схватывал суть дела, непостижимо мудро разъяснял его, давал удивительно точные ответы на возникавшие вопросы, искал и умел находить истинно верные решения. Любимым его выражением было «зачин». Для зачина, говорил он, надо написать следующие фразы, — и далее задиктовывал. Затем рассуждал сам и вовлекал всех в рассуждения о том, какие вопросы, проблемы следует поставить. Когда тема была охвачена проблемами, начинал формулировать основные тезисы и тут же говорил, в каком ключе их развивать и чем аргументировать. Такие проработки были подчас продолжительными, все зависело от темы и характера предстоящего выступления. После этого давал очень короткий срок, произнося дежурную фразу: «освободитесь от всего, работайте только над докладом». Никто, конечно, не мог ни от чего освободиться, всевозможных дел было невпроворот. Первоначальный текст докладывался только Юрию Владимировичу, он никогда никому не посылал «сырой» материал. После изучения текста он вновь собирал группу, как правило, говорил, что, кажется, попали в цель, получилось неплохо, а затем спокойно разбирал его по косточкам и отдавал на доработку. После доработки — снова на доклад ему. Далее над текстом Ю.В. работал сам, нередко от представленного текста оставались только основополагающие положения. Текст перепечатывался, Юрий Владимирович снова отдавал его той же группе «на ревизию», затем окончательное редактирование и перепечатка. Позволялось и поощрялось при этом излагать новые, нестандартные мысли. Он моментально оценивал их, говорил «годится» или отвергал.

Вспоминаются многие интересные случаи. Участвовал я в подготовке в указанном режиме доклада о борьбе с идеологической диверсией. После задиктовки основных положений я высказал несогласие с определением понятия этой формы подрывной деятельности и некоторыми другими положениями, аргументировал свои суждения. Юрий Владимирович сказал: «Попытайтесь изложить ваши взгляды письменно». Я ответил, что они уже изложены в нескольких изданных книгах. Юрий Владимирович заинтересовался, попросил показать ему книги после обеда. Когда я принес одну основную книгу, он внимательно начал ее листать, задерживаясь на некоторых местах. Затем спросил: «Это вы с Филиппом (имея в виду Бобкова Ф.Д.) написали, почему же он мне их не показал?» Я ответил, что Филипп Денисович, видимо, посчитал нескромным для себя делать это. «Напрасно», — сказал Юрий Владимирович. Затем он позвонил М.А. Суслову, и между ними состоялся такой разговор. «У меня тут есть один ученый помощник, так вот он говорит, что мы неправильно понимаем сущность идеологической диверсии», — и далее по-своему, но удивительно верно изложил суть вопроса. М.А. Суслов сказал: «А ты знаешь, он ведь прав. Может быть, ты покажешь мне эту книгу, мне было бы интересно ее прочитать», — на что Юрий Владимирович ответил: «Я бы дал тебе ее, но дело в том, что на ней стоит гриф «секретно». «А что, разве ты не оформил еще мне допуск к секретным документам?» — спросил М.А. Суслов. Я с удовольствием послушал шутливую и в то же время деловую манеру разговаривать между собой великих людей. Книгу М.А. Суслову Юрий Владимирович дал почитать, вернул мне ее через неделю, сказав, чтобы я продолжал работать над темой.

Большую работу Юрий Владимирович проводил как депутат Верховного Совета СССР. Люди присылали ему очень много писем и как депутату, и как Председателю КГБ. На письма избирателей ответы, как правило, он писал сам и сам их подписывал, никогда не пользовался факсимиле. Чаще всего письма содержали просьбы помочь с жильем, были среди них и письма с жалобами на представителей власти, руководителей предприятий. Нередко для изучения вопроса по существу он посылал своего помощника по Политбюро или старшего офицера приемной, который вел дела с депутатской перепиской. Юрий Владимирович обычно откликался на просьбы людей, если они были обоснованны, непременно добивался положительного решения. Бывший начальник личной охраны Спорыхин Ю.И. вспоминает много весьма показательных в связи с этим случаев. Когда Ю.В. Андропов был депутатом по Новомосковскому избирательному округу, к нему поступило коллективное письмо, в котором шахтеры Новомосковска сообщали ему, что райисполком принял решение ликвидировать их садовое товарищество и снести садовые домики шахтеров, просили помощи. Юрий Владимирович несколько раз посылал в Новомосковск своего помощника И.Е. Синицына и Ю.И. Спорыхина. Их настойчивые просьбы и разъяснения, что нельзя допустить сноса садовых домиков шахтеров, не дали результата. Юрий Владимирович направил личные письма председателю райсовета, секретарю райкома, затем секретарю Тульского обкома КПСС Юнаку И.Х. Все отказали в просьбе депутата и члена Политбюро, ссылаясь на то, что занимаемая под шахтерские сады площадь необходима для строительства жилых домов. Тогда Юрий Владимирович вновь послал И.Е. Синицына и Ю.И. Спорыхина, попросил секретаря райкома собраться всем заинтересованным и решить вопрос в пользу шахтеров, он знал, что все возможности для этого были. Синицыну и Спорыхину он сказал, что в Москву они не должны возвращаться, пока вопрос не будет решен. В конце концов, местные власти сдались, вопрос был решен.

При посещении одного колхоза в Серебрянопрудском районе Юрию Владимировичу в целом понравилось хозяйство, но он обратил внимание руководителей на то, что они не используют имеющиеся возможности для развития товаропроизводства. Он говорил о том, что можно ведь организовать в колхозе различные промыслы, например, тепличное хозяйство, и, в частности, предложил создать по опыту венгерских кооперативов гусиную ферму. Ему ответили, что, конечно, можно было бы попробовать, но дело это для них незнакомое. Юрий Владимирович спросил: «А если я пришлю вам все материалы по технологии, возьметесь?» Согласились. По возвращению в Москву он запросил через представителя КГБ в Будапеште прислать соответствующие материалы, в том числе по выращиванию гусей для производства гусиной печени. Дело пошло. По инициативе Андропова для строительства комплекса колхозу были выделены необходимые средства. Юрий Владимирович неоднократно посылал в этот колхоз своего помощника посмотреть, как идут дела. Однажды оказалось, что возникли проблемы с инкубатором, и стали болеть и погибать гусята. Юрий Владимирович немедленно поручил связаться с венгерским кооперативом, чтобы оттуда прислали необходимые рецепты и методики лечения. Оказалось, проблема возникла из-за того, что гусят перекармливали сочной травой, а ее надо предварительно подвяливать. Сложным было лечение, надо каждому гусенку по нескольку раз в день заливать пипеткой в рот антибиотик. А что касается выращивания гусей для производства гусиной печени, то ведь каждого гуся несколько раз в день надо обильно кормить искусственным путем. Не нравилось все это нашим людям. Но в конце концов положение выправили. Юрий Владимирович радовался этому, но сетовал на то, что наши люди не приучены кропотливо трудиться. Наш крестьянин вспашет огромные поля, засеет их, посадит картофель, свеклу и капусту и гуляет до уборки урожая. А между тем есть много возможностей заниматься какими-то и другими делами.

Ю.В. Андропов был очень скромен и неприхотлив в быту. Он занимал с семьей четырехкомнатную квартиру, в коридоре которой на полу лежали простые половики, в зале потертый ковер, мебель была старая, поношенная, дешевая. Ю.И. Спорыхин как-то сказал ему: «Юрий Владимирович, мебель бы надо заменить». Он рассердился и ответил: «Тебе надо, вот и меняй, меня эта устраивает». Дачу он занимал в Барвихе старой постройки из дерева, в которой была спальня, небольшая столовая, кухня, один туалет, ванная и две комнаты (по одной для семьи сына и семьи дочери). Когда приезжала близкая родственница жены Татьяны Филипповны, ей ставили односпальную кровать в загородке возле кухни. Переезжать на другую дачу Юрий Владимирович отказывался.

Отдельно хочу сказать об отношении Юрия Владимировича к подаркам. Их привозили ему часто и много, но он не взял для личного пользования ни одной вещи, даже не хотел осматривать то, что ему дарили. Все подарки приходовались по описям, наиболее ценные сдавались в государственный фонд, а другие передавались в детский дом, который содержался на средства сотрудников КГБ, в Центральный клуб, в столовые, в санатории. Как-то немцы подарили Юрию Владимировичу ценный столовый сервиз, а чехи — набор хрустальных бокалов. Он распорядился передать их в столовую руководящего состава. Официантки по просьбе его помощника обращали внимание каждого зампреда и начальника главка на то, что у них новая посуда, которую передал в столовую Юрий Владимирович. Таким необычным приемом он хотел дать понять всем, что подарки надо сдавать. И как говорят сведущие люди, этот прием и хорошо известное личное отношение Андропова к подаркам оказывало воздействие.

Отдыхал Ю.В. Андропов обычно в Кисловодске, Ялте или Сочи, на отдых за границу не ездил, хотя его часто приглашали. Не любил, чтобы его встречали, но в Минеральных Водах его встречал Горбачев и сам сопровождал в санаторий. Он всегда ухитрялся сесть в одну машину с Юрием Владимировичем. Однажды Горбачев хотел сесть на заднее сидение вместе с Юрием Владимировичем, но тот вежливо предложил ему сесть на переднее сидение, сказав, что рядом с ним должен сидеть новый начальник его охраны. Всегда просил, чтобы не перекрывали движение и не создавали видимости кортежа. Как-то по приезду в санаторий Горбачев подарил бутылку местной настойки. Юрий Владимирович сказал начальнику охраны Ю.И. Спорыхину: «Поставь ее в буфет». Когда Горбачев приехал в следующий раз и сели обедать, Юрий Владимирович сказал: «Говорят, надо прописаться. К тому же есть еще один повод — у меня новый начальник охраны. Давайте выпьем, у нас где-то есть бутылка настойки». Горбачев тут же прореагировал словами: «Да они ее уже выпили», имея в виду охрану. Юрий Владимирович бросил ему в ответ: «Мои ребята без меня не пьют». Завтракать, обедать и ужинать Юрий Владимирович всегда сажал за один стол с собой всех офицеров охраны и врача Архипова Валентина Архиповича. Очень любила всех этих людей Татьяна Филипповна, по-доброму относилась к ним. Раз-другой к обеду приезжал Горбачев, иногда с женой, садились обедать всегда все вместе. От охраны Горбачева нашим товарищам было известно, что Горбачев выражал удивление таким порядком. Отобедав, Горбачев обычно уезжал, Юрий Владимирович никогда не уединялся с ним для разговоров, выходивших за рамки тех, которые велись за столом. За обедом Юрий Владимирович часто шутил, предметом острот нередко был доктор Архипов В.А., который во время игры в домино любил заниматься «мухляжем». Юрий Владимирович неизменно говорил ему: «Если ты будешь продолжать шельмовать, мы не будем больше принимать тебя в свою компанию». Такие вот редкие пребывания в санаториях, да еще просмотр иногда кинофильмов были для Юрия Владимировича часами отдыха. Все остальное время — в работе.

Заодно заострю вопрос о том, действительно ли Андропов предложил Брежневу кандидатуру Горбачева на выдвижение в ЦК КПСС. То, что известно мне и моим товарищам, позволяет сказать, что Андропов какую-то роль в этом сыграл, скорее всего, он поддержал, а не предложил его кандидатуру, изучал его, но инициатива исходила не от него. К тому же надо участь, что в то время речь шла о выдвижении Горбачева на должность секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Что касается Генерального секретаря, то хорошо знаю, что на свое место Юрий Владимирович рекомендовал избрать Романова Григория Васильевича, об этом мне говорил Чебриков В.М., причем в присутствии ныне здравствующих свидетелей. Изучал он с этой точки зрения и Рыжкова Н.И. Не случайно Рыжков был последним, кто навестил Юрия Владимировича в больнице и с которым он тепло, по-отечески попрощался. Почему-то ведь именно его пожелал увидеть Юрий Владимирович перед кончиной. Он имел обыкновение подавать знаки. Подал он знак и в трагические минуты. Не поняли его? Или же не посчитались с его волей? Да, кремлевские сидельцы поступили по-своему. Они не подумали об интересах страны, выдвинули на пост Генерального секретаря немощного и непригодного для этой роли Черненко. После смерти Черненко на эту должность Громыко порекомендовал Горбачева, в чем впоследствии сильно раскаивался. Романова и Рыжкова, как известно, Горбачев впоследствии убрал из Политбюро, Рыжкова освободил и от должности Председателя правительства.

Юрий Владимирович очень много думал над причинами, вследствие которых возникали в стране, и в частности в экономике, негативные явления и тенденции, над тем, почему такая богатая ресурсами и людьми страна отстает в развитии от передовых западных стран. В своих раздумьях он пришел к главному своему вопросу — о необходимости изучить общество, в котором живем. Этот вопрос возник у него задолго до перевода его на работу в ЦК КПСС. При определенных обстоятельствах в беседах с людьми, с которыми у него были доверительные отношения, он пытался его затрагивать, но до поры до времени от обстоятельного обсуждения воздерживался. В этой связи вспоминается следующий случай. В декабре 1981 года я возвратился из Чехословакии, где отдыхал в санатории «Империал». По приезду зашел к Юрию Владимировичу с какими-то документами. Он спросил, как отдохнул, подлечился? Ответил, что в целом нормально, не считая того, что неделю в номере не было никакой воды, долго не могли прислать сантехника. Далее рассказал ему, что когда уже в который раз обратился к администратору, он ответил: «Скоро исправим, подождите немного, у нас ведь не развитой социализм, как у вас». Юрий Владимирович неожиданно спросил меня: «А ты как думаешь, у нас развитой социализм?» Ответил ему, что у нас создано много даже элементов коммунизма, но считать социализм развитым или зрелым, думаю, еще нет оснований, надо еще многое достроить и исправить. Юрий Владимирович прервал разговор и сказал: «Ладно, будем достраивать». Любимым его выражением было «не сезон», что означало «надо подождать». И не потому, что он боялся за себя от постановки такого вопроса, Нет, конечно. Он считал, что постановку вопроса о характере и содержании общества неправильно расценят его товарищи по Политбюро. И, разумеется, остерегался, как бы не вызвать в обществе ненужный, бесплодный резонанс от постановки такого вопроса. Думаю, он считал, что этот вопрос должен был исходить не от руководителя КГБ. И тем не менее должен сказать, что Юрий Владимирович неоднократно подавал сигнал нашим обществоведам для того, чтобы они занялись исследованием этого сложного вопроса. Мне даже кажется, что вернее было бы говорить, что Юрий Владимирович не столько ставил вопрос, сколько упрекал партию, ее руководителей в том, что они плохо знают общество, упрекал он и советских людей в том, что они плохо знают и не ценят общество, в котором живут.

Многие публицисты почему-то считают, что вопрос об изучении общества Юрий Владимирович впервые поставил в статье «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР», опубликованной в журнале «Коммунист» №3 за 1983 год. Это не совсем так. Окончательно поставил этот вопрос и даже изложил свои ответы на него Ю.В. Андропов в своем выступлении на июньском, 1983 года Пленуме ЦК КПСС. Повторяю, однако, подходил он к прямой постановке указанного вопроса постепенно. В очень аккуратных формулировках обозначил он его еще в речи на встрече с избирателями Новомосковского избирательного округа 9 июня 1975 года и Ступинского избирательного округа 27 февраля 1979 года, на встрече с московскими станкостроителями 31 января 1983 года. Ряд серьезных выводов сделал Ю.В. Андропов в упомянутой статье об учении Карла Маркса. Здесь он изложил этот вопрос через необходимость правильного понимания сущности отношений собственности при социализме. В неверном или неполном решении этого вопроса он видел источник основных противоречий в социалистическом обществе. «Исторический опыт реального социализма показывает, — пишет Ю.В. Андропов, — что превращение «моего», частнособственнического, в «наше», «общее» — дело непростое. Переворот в отношениях собственности отнюдь не сводится к одновременному акту, в результате которого основные средства производства становятся общенародным достоянием. Получить право хозяина и стать хозяином — настоящим, мудрым, рачительным — далеко не одно и то же». Он считал, что вопрос о переходе государственной собственности в общую, общенародную в нашей стране полностью еще не решен, вследствие чего развитым социалистическим обществом оно в полной мере еще не является. «Говоря о превращении «моего» в «наше», — указывал Ю.В. Андропов, — нельзя забывать, что это длительный, многоплановый процесс, который не следует упрощать». Многие трудности в обществе Ю.В. Андропов связывал именно с диалектической борьбой понятий «мое» и «наше». Позже нам стало понятно, что нерешенность этой проблемы стала и одной из основных проблем крушения социализма. В этом сложном диалектическом процессе он видел две стороны: материальную и мировоззренческую. Поэтому он и утверждал: «Даже тогда, когда окончательно устанавливаются социалистические производственные отношения, кое у кого еще сохраняются, а то и воспроизводятся индивидуалистические привычки, стремление поживиться за счет других, за счет общества. Все это, пользуясь терминологией Маркса, последствия отчуждения труда, и они не улетучиваются автоматически и вдруг из сознания, хотя само отчуждение уже ликвидировано». Рассуждая об изложенных и других проблемах развития нашего общества, Ю.В. Андропов делает вывод: «Понятно, что все это достигается не на другой день после установления общественной собственности. Поэтому оно не может сразу же оцениваться как «уже готовый, завершенный социализм».

Есть в статье и другие подобные положения, причем изложены они как бы в общетеоретическом аспекте и разбросаны по всему тексту. На июньском 1983 года Пленуме ЦК КПСС, посвященном идеологической работе партии, рассматриваемый вопрос поставлен уже совершенно конкретно и в концентрированном виде. «Стратегия партии в совершенствовании развитого социализма должна опираться на прочный марксистско-ленинский теоретический фундамент. Между тем, если говорить откровенно (подчеркнуто мною — А.Г.), мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок.

Для правильного понимания перспектив — и в экономике, и в политике, и в идеологии — нужно прежде всего ясно представлять себе характер того этапа общественного развития, на котором мы сейчас находимся... Партия определила его как этап развитого социализма…

Но все это, конечно же, не означает, что созданное у нас общество можно считать совершенным».

Из изложенного напрашиваются следующие выводы. Во-первых, Ю.В. Андропов не утверждал, что мы не знаем общество, в котором мы живем, как интерпретируют его суждения многие авторы. Он говорил, что «мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся». Во-вторых, из всех его суждений совершенно не вытекает ни грана сомнений в том, что в Советском Союзе построен социализм. Более того, он признавал, что у нас построено общество развитого социализма, но которое находится на этапе совершенствования. В-третьих, он считал, что в нашем обществе, как в экономике, так и в политике и идеологии, есть противоречия, недостатки, несовершенства, которые надо творчески, но настойчиво преодолевать.

Анализируя изложенные в докладах, речах и статьях мысли, воззрения, оценки, опираясь на личное общение с Ю.В. Андроповым, можно выделить несколько блоков вопросов, которые вызывали его особую озабоченность.

Первый — это блок вопросов экономических и прежде всего касающихся решения при социализме проблем собственности. При этом диалектика борьбы психологических категорий «мое» и «наше», «общее» далеко не исчерпывает всех накопившихся проблем в экономической сфере. Сюда следовало также отнести вопросы производительности труда, заработной платы, в том числе уточнения принципа оплаты труда при социализме, проблемы планирования развития экономики, в том числе развития групп «А» и «Б», вопросы развития сельского хозяйства, наконец, внедрение и развитие новых форм хозяйствования и многое другое. Уверен, что Ю.В. Андропов размышлял и о том, что следует понимать и под общей собственностью.

Второй блок — идеологические вопросы, мировоззренческое состояние, в котором оказалось общество. Ю.В. Андропов прекрасно понимал, что марксистско-ленинская теория в принципе, в основе своей, идеальна. Понимал он, однако, и другое: уже в ходе революции и особенно в процессе строительства социализма в силу различных причин неизбежны отклонения от нормативной идеологии. Величина этих отклонений различна и зависит, прежде всего, от того, кто борется за их реализацию. Известно, что идею часто перехватывают нечестивцы либо оппортунисты, опасность которых состоит в том, что они выступают под крадеными у коммунистов лозунгами, до известной поры ловко маскируются, изощренно лгут, мимикрируют. Об этом строго предупреждали еще Маркс и Ленин. Хорошо, когда есть верные идеи и способные их развивать и претворять в практические действия вожди, или среди вождей есть люди, способные отстаивать идеи, отстаивать в суровой борьбе. После Ленина у нас были такие люди, но перевелись, измельчали, многие переродились. В конечном итоге мы столкнулись с неизвестным для нас явлением — изменой вождей. И народ обозлился на коммунистов лишь потому, что их верхушка опошлила социалистическую идею, сформировала из нее для многих людей карикатурно-отталкивающий образ социализма. Партия плохо учитывала сложившуюся в мире обстановку, не создала эффективную систему борьбы против мощного натиска подрывной буржуазной пропаганды, вследствие чего ей удавалось отклонять от социалистической идеологии многих ее носителей, разрушать их социалистические взгляды, идеи и ориентации, многие граждане либо утрачивали веру в социализм, либо неверно истолковывали его сущность.

Третий блок — вопросы партии и партийного строительства в стране. Ю.В. Андропов был убежден, что партия по своей численности, структуре и уровню идейности ее членов перестала отвечать ленинским требованиям. Он сетовал на то, что партия численно разрослась до неприемлемой величины. В партию пришло много людей не по идейным принципам, а из карьерных соображений. Из партии в силу объективных причин ушли многие коммунисты, которые составляли ее основу, идейный и организационный стержень. Из партии был вымыт тот тонкий слой коммунистов-теоретиков, которые всесторонне понимали диалектику развития общества, способны были развивать марксистскую теорию, освобождать ее от догм, вести настоящую идейную работу в массах. Поэтому, считал Ю.В. Андропов, винить надо было не коммунистическую теорию, а нас самих, тех, которые не смогли ее верно понять и претворить в жизнь.

Ю.В. Андропов считал партию не руководящей и направляющей, а руководящей и организующей силой. К сожалению, отмечал он, многие партийные организации оторвались от народа, выродились в бюрократические сообщества никчемных людей. Когда ослабевает руководящая роль компартии, возникает опасность соскальзывания к буржуазно-реформистскому пути развития. Теряется связь партии с народом — и в возникшем вакууме появляются самозванные претенденты на амплуа выразителей интересов трудящихся. Он полагал, что партию следует реформировать, и если бы он прожил еще 5-7 лет, он бы это сделал.

Четвертый блок — вопросы государственности, демократии и власти. Ю.В. Андропов был истинным государственником, и как истинный государственник проявлял постоянную заботу о дальнейшем развитии и совершенствовании государства. При этом видел дальнейшее совершенствование советской государственности главным образом в дальнейшем развитии демократии, в реализации одного из основных принципов и даже определения сущности, природы социализма: социализм — это демократия. Во многих своих ранних и в особенности последних речах он утверждал, что демократия в социалистическом обществе является могучим рычагом социальных преобразований, осуществляемых трудящимися во имя собственных коренных интересов, демократия — это народовластие. «Социализм демократичен по самой своей природе, ибо он не может существовать, не может развиваться, не вовлекая в активное политическое творчество, в управление обществом и государством многомиллионные массы трудящихся». Когда Ю.В. стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, он поставил вопрос уже более конкретно: о постепенном перерастании советской государственности в общественное самоуправление. При этом подчеркивал, что не нужно придумывать абстрактные пути демократизации общества, не надо бросаться в этом важнейшем деле в омут стихийности, не реформировать нашу политическую систему по чьей-то доброй воле, а идти от жизни. Важнейшие направления в этом деле он видел в реализации всех возможностей социалистического народовластия, заложенных в массовых организациях трудящихся, и в совершенствовании работы Советов депутатов трудящихся. Советы, по взглядам Андропова, должны стать действительной политической основой Советского государства. В этой связи он считал, что мы не только в экономике, но и в функционировании политической системы задержались на мобилизационном периоде, и нам надо постепенно из него выходить. В этой же связи он ставил и вопрос об изменении роли партии в развитии государственности. Он по-прежнему придавал огромное значение партии, в то же время видел необходимость искать возможности для того, чтобы она постепенно освобождалась от несвойственных ей функций.

Юрий Владимирович считал, что в стране назрела необходимость реформ, но реформ умных, верных, постепенных, и, как говорится, «он давно уже собрался в дорогу». Да и народ хотел реформ, но все время ждал вождя для этого. Народ понял, что Хрущев — не тот вождь, который поведет его верным путем, не оправдал надежд и Брежнев, хотя при нем народу дышать стало легче. Забрезжил было рассвет в реформах Косыгина, но был погашен. Вождя увидели в Андропове, но не суждено ему было реализовать себя. И тем не менее надо быть справедливым и сказать, что за короткое время пребывания на посту генерального Секретаря ЦК КПСС Юрию Владимировичу удалось сделать для государства и общества многое. Главная его заслуга состоит в том, что он пробудил в обществе уверенность в завтрашнем дне, заставил людей задуматься над тем, как жили и как надо дальше им строить свою жизнь, вызвал у них заинтересованность к созидательному труду, нетерпимое отношение к расточительству, разгильдяйству, безответственности. Одни его призывы к наведению порядка во всем очень многого стоили. Народ поверил Андропову, хорошо воспринял его незамысловатые, доходчивые слова, правильно понял и начал активно реализовывать его справедливые требования. Он убедил партию и народ в том, что совершенствование развитого социализма предполагает движение вперед, творчество, внедрение в практику новейших научно-технических достижений, повышение производительности труда, внедрение новых организационно-правовых форм хозяйствования, повышение трудовой и общественной дисциплины. Он призывал всех проникнуться сознанием, что важнейшим направлением деятельности является дальнейшее развитие всей системы общественных отношений в стране. Он говорил, что нам всем важно уловить, понять требования времени, почувствовать и перевести на язык конкретных дел то, чего хотят люди труда. «А люди хотят жить лучше, хотят жить и трудиться в мире». Все преобразования в стране, подчеркивал Ю.В. Андропов, должны осуществляться самими трудящимися во имя собственных коренных интересов. Соответственно и задачи партии и государства он видел в постоянной заботе о нуждах работников, об условиях их труда и быта. Так понимал Андропов суть реформ, к которым приступала страна под его руководством.

Большая заслуга Андропова была в том, что ему удалось добиться перелома в стиле работы партийных деятелей и чиновников государственного аппарата, настроить их на другой ритм работы, заставить заниматься конкретными делами, ближе стоять к трудовым коллективам, понимать и удовлетворять нужды людей.

Андропов хорошо осознавал, что с уходом Брежнева должна уйти и старая высшая, главная власть, которая олицетворяла собой и доктринальную, и законодательную, и судебную власти, что с избранием его Генсеком и председателем Верховного Совета СССР власть в стране должна претерпеть изменения. Поэтому он понимал, что от того, какой старт он задаст власти, будет зависеть очень многое в стране. Важно было не допустить при этом фальстарта, сделать так, чтобы не утопить большое дело реконструкции власти в пустословиях и непродуманных мерах. Понимал он и другое: идти к цели он не должен был в одиночестве, нужны были умные, толковые соратники. А вот с этим вопросом, мягко говоря, дела обстояли неважно. Юрий Владимирович поэтому в первую очередь «поднял наверх» нескольких работников из местных партийных органов, внимательно присматривался к молодым перспективным товарищам. Основной недостаток в политической системе Советского государства Ю.В. Андропов видел в том, что в ней конституционно были закреплены два организующих государство и общество организма, по существу два правящих правительства: Советы и партия. При этом партия была поставлена выше народного представительства. Требовалось по-новому отладить взаимоотношения партии и советов, возвратить последним их изначальную роль. В то же время следовало не только не допустить ослабления роли и значения партии, но и придать ей некие новые политические и организационные функции. Ю.В. Андропову не суждено было решить эту кардинальную проблему. Нет, однако, сомнений в том, что он решил бы ее правильно.

Став Генеральным Секретарем ЦК КПСС, Ю.В. Андропов на первом же заседании Политбюро поставил вопрос о том, чтобы все вопросы решались коллегиально. При этом он потребовал, чтобы члены Политбюро и приглашенные на его заседания не просто присутствовали, отсиживались и голосовали, а активно работали, фундаментально прорабатывали обсуждаемые вопросы, вносили конкретные предложения. Особые требования были предъявлены им к Правительству, Госплану, Минфину в вопросах расходования бюджетных средств и государственных материальных ресурсов. Он подчеркивал, что в плановой экономике нужны жесткий контроль и высокая степень сознательности и инициативы исполнителей всех уровней. Пока что сознательность у нас не поднята на достаточный уровень, более того, она в последние годы опустилась до низкого уровня. Поэтому, говорил Андропов, у нас нет другого выхода, как ужесточить контроль, навести порядок во всем, поднять дисциплину. Без этого страна может погибнуть, замечал он. И надо сказать, народ с большим пониманием и воодушевлением воспринял слова Юрия Владимировича, о чем свидетельствовали многочисленные письма, поступавшие в его адрес.

На одном из первых заседаний Политбюро был поставлен вопрос об ускорении научно-технического прогресса в стране. При этом важно подчеркнуть, что этот судьбоносный для страны вопрос ставился не в общем виде, а совершенно конкретно, под углом зрения внедрения научно-технических достижений в производство. В принятом решении Госплану было поручено изучить и представить перечень конкретных технологий, которые необходимо выявить в отечественных научно-технических разработках и которые необходимо, при условии их отсутствия в нашей стране, закупить за рубежом для ускорения развития отраслей сельскохозяйственной и иной перерабатывающей промышленности, оборудования для пищевой промышленности, производства синтетических тканей, пошива современной красивой одежды, обуви, в первую очередь для детей.

Было принято много других важных решений. При этом Андропов понимал, что «внизу», народом принятые решения Политбюро и все его инициативы будут безусловно восприняты, он очень хорошо чувствовал настроения и интересы народа. Так оно и было. Что касается кремлевских верхов, то там обстановка была иная, и это также он знал. Там немало отсиживалось чванливых, обюрократившихся властолюбцев, которые, мягко говоря, без энтузиазма воспринимали идеи и требования нового Генсека, в основном пристально следили за его физическим состоянием и вовсе не потому, что желали его выздоровления. Он же, будучи тяжело больным, ни на один день не отрывался от дел. Цеплялся за власть? Нет! Хотел успеть что-то существенно полезное сделать для страны. Он много уже сделал. Но почему-то мало кто захотел взять его идеи и попытаться их реализовать.

Оглядываясь в прошлое, осмысливая пройденный Ю.В. Андроповым путь, зная его лично, из воспоминаний многих людей, все мы сегодня приходим к выводу, что он, конечно, был одним из крупнейших деятелей нашей страны, истинным государственником, по-хорошему, по-настоящему озабоченным судьбами Державы и народа нашего, человеком, сполна отдавшим себя служению обществу, людям, Отечеству.

Андропов — это личность. Он был всесторонне образованным человеком, обладал глубокими, системными знаниями. Он стал личностью потому, что с самых юных лет был поставлен в условия, в которых только и мог формироваться как личность. Он был способным по-настоящему мыслить, генерировать идеи. Даже, казалось бы, самые простые вопросы он освещал по-своему. Ю.В. Андропов был созидателем, весь дух его был пропитан идеями созидания, он отвергал какие бы то ни было элементы разрушительства. Он всю жизнь был на передовых позициях, всегда был в борьбе, многие годы в борьбе умом своим творческим. Он своими взаимоотношениями со многими и разными людьми сформировал себя как личность. Ю.В. Андропов обладал огромной властью, но никогда не злоупотребил ею. Он постоянно предостерегал от этого и своих подчиненных. Как личность Ю.В. Андропова можно сравнить только с Ф.Э. Дзержинским. Мы, старое пополнение чекистов, чтим память Юрия Владимировича Андропова. И как приятно сознавать, что сегодня его большой опыт востребован нынешним поколением сотрудников органов безопасности России.

В заключение скажем следующее. «Перестройка», «реформы» раскрыли нам глаза на правду жизни, они многое помогли нам понять и осмыслить, понять, в чем состоит наше спасение. Мы верим: России так откроется правда жизни, что она станет способной быть ведущей страной в третьем тысячелетии. Она скажет новое слово миру, укажет ему верные пути спасения в наступающем хаосе всепоглощения. Россия своей историей, своим терпением, своим воздержанием выстрадала это слово. Оболганная, распятая, Россия станет светом всему миру. Но свои слова миру она еще не провозгласила, она готовится к этому. Россия сосредоточивается.

1 Ю.В. Андропов. Избранные речи и статьи, М., Политиздат, 1983, с.125.

Ссылка : http://specnaz.ru/article/?557